ДОКАЗАТЕЛЬСТВО ШЕСТОЕ, основанное на принципе «единственного наследника». Это то самое явление, которое в средневековой Европе обозначалось термином «майорат» и предполагало неразделение отцовского феодального наследства с целью сохранения производительных сил и производства, необходимых для продажи и обмена товаров. Феодальное поместье доставалось только одному наследнику, всегда старшему, в то время как средние и младшие сыновья, также считаясь сыновьями своего отца, выбирали себе другую стезю для своей деятельности: государственную, военную или духовно-религиозную.
Хунны господствовали в азиатской части Великой степи со II в. до н.э. по II в. н.э. Это именно против них, для защиты от их набегов китайский император Цин-шихуанди начал во II в. до н.э. строительство Великой китайской стены. Хуннские предводители-шаньюи Тумен и Моду вошли в сказания и легенды многих тюркских народов, включая и кыргызов.
«Во II–III вв. в степи наступила Великая засуха. Пустыня Гоби на востоке и Бет-Пак-дала на западе отодвинули травянистую степь на север и юг, сократив площадь пастбищных угодий и культурных земель. Кони тощали, овцы падали, а хунны стали терпеть поражения. Им пришлось покинуть иссушенную родину. Часть их переселилась в Китай и там погибла, ибо смешалась с китайцами, тибетцами и табгачами, не щадившими побежденных. Неукротимые хунны ушли на запад, где в V в. под предводительством Аттилы потрясли Римскую империю…» [Гумилев Л.Н. «География этноса в исторический период», Л., 1990, с. 170].
Славные имена хуннов и их предводителей Тумена и Моду, долгое время господствовавших в Великой степи к востоку от Алтая, а особенно их потомков прославленных гуннов во главе с Аттилой, доминировавших в Европе, всегда вызывали неподдельное уважение, восхищение и поклонение среди многих народов, которые так или иначе были связаны с гуннами, были в составе гуннов или даже терпели от них поражения.
Бесстрашие, отвага и упорство в бою гуннских воинов вошли в предания, сказания и легенды как «гуннских», так и «негуннских» народов. Но лучше всего предоставим слово воображению писателя-гуннолога, как оно могло происходить в прошедшем или, вероятнее всего, как оно и происходило в реальности в прошедшем. Даже терпя поражение в какой-либо схватке (что, однако, случалось крайне редко), гунны сражались до конца и никогда не сдавались врагу:
«О великий Тенгири-хан, смотри, твои сыны-гунны закатали рукава на правой руке, взяли в них свои острые мечи-шешке, взяли в зубы кинжалы и в левые руки щиты и приготовились показать аланам и сарматам, как они смелы, дерзки и бесстрашны! Никто из них не помышляет о бегстве! Никто даже втайне не думает о своём спасении! Они отчаянно хотят сразиться с врагом, чтобы в решающей битве победить его! Сзади их подпирает тысяча аланских нукеров, спереди – тысяча сарматских бойцов.
Водоворотом на южной стороне плато кружились четыре десятка биттогуров и с ними один сабир. Росла вокруг них гора вражеских трупов. Но и гунны падали тоже, выбиваемые насмерть из седел. Умирая, каждый гунн успевал выпустить стрелу во вражеское горло или вонзить в ближайшего неприятеля свой острый кинжал, или со всего размаху со свистом напоследок запустить в сарматскую грудь отточенный меч-шешке! Такой же водоворот бурлил и на северной стороне небольшой горной равнины: дорого, очень дорого отдавали смелые багатуры-гунны свои жизни!
Две тысячи врагов и всего одна сотня твоих доблестных сынов, о великий Тенгири-хан! То, что совершают сейчас твои сыны, отзовётся среди всех последующих поколений, которые считают себя воинами. Такое бесстрашие, такой героизм, такая неустрашимость будут жить в веках, как среди гуннов, так и среди народов, которые имели несчастье, а может счастье, сразиться с гуннами!
Один воин-гунн против двадцати врагов! В неравной схватке гунны погибнут как твои земные дети, о великий Тенгири-хан, но будут продолжать также верно и смело служить тебе в твоих небесных войсках для устрашения и покорения твоих небесных врагов! Из-за их дерзновенного героизма и отваги ты никогда не позволишь им уйти, о великий Тенгири-хан, как прочим обычным смертным, в подземное царство смерти, где хозяином является твой помощник, бог нижнего царства мертвых громоподобный Ээркелиг!
Очень дорогой ценой досталась двум ханам Масхаду и Дзауцуху победа над сотней гуннов-биттогуров! Аланы и сарматы потеряли более пяти сотен человек – каждый гунн унес с собой жизни пятерых врагов!» [Бек фон А. «Гунны», кн. I, Бишкек, 2009, с. 156–157].
Но на одном голом героизме и отваге далеко не уедешь. Победоносная поступь гуннов по Европе обеспечивалась также их превосходством в трёх моментах.
Во-первых, более лучшим оружием. Гуннские мечи были изготовлены из лучших и более крепких сортов железа с большой долей стальной примеси. При сшибке в бою гунна и его противника его меч зачастую был намного сильнее нетвёрдого колющего и режущего оружия его противника, всегда изготовленного из слабых сортов железа, а зачастую даже из бронзы. Гуннские луки, изготовленные особым способом, позволяли убивать врага на далёком расстоянии. «Далёкое расстояние» – это где-то 150–200 м.
Имеется и другая точка зрения на фактор дальности стрельбы из лука и убойной силы стрелы. Замечательный русский советский историк Л.Н. Гумилев пишет о событиях XIII в. в Европе:
«А уэльсцы обладали искусством, которого не знал никто в Европе: они стреляли из длинных луков – составных, клееных, очень тугих. Они умели стрелять так, что стрела летела на 450 метров и имела хорошую убойную силу. И они этому подучили стрелков англосаксонских, но самые лучшие стрелки в английской армии были уэльские. Они достигли половины уровня военной техники Восточной Азии, потому что из монгольского лука стрела летела на 700 метров, а на 450 – она пробивала насквозь любой доспех. Ну все-таки, Европа как-то за Азией уже тянулась и ее догоняла» [Гумилев Л.Н. цит. соч., с. 104] [подчеркнуто нами. А.Б.].
Совершенно отличительная точка зрения на фактор дальности и убойности гуннского лука высказывается в статье проф. А. Бекбалаева:
«В историко-военных изысканиях отмечается, что лучшими стрелками из лука были валлийцы в XIII–XIV веках, в составе английской армии. Их стрелы имели убойную силу на расстоянии до 150 метров, дальше уже стрела на излете не доставляла особых хлопот неприятелю, если не считать царапин. Готские стрелы разили врагов не далее чем на 100 метров. А стрелы гуннов – самых метких лучников своего времени – поражали насмерть на расстоянии 200–220 метров. Гот со своим легким луком против гунна с его мощным луком на расстоянии 200 метров – это все равно, что (в современном сравнении) вооружиться 'воздушкой' против 'калашникова'» [Бекбалаев А.А. «Готы, гунны и кыргызы» // МСН (Моя столица новости), Бишкек, от 30.08.2005, с. 4–5].
Венгерский последователь и почитатель гуннов Лайош Кашаи восстановил по древним образцам гуннский лук, который характеризовался тремя особенностями: 1/ имел ассиметричную форму (верхняя часть значительно длиннее нижней) и был изготовлен в своем остове из выдержанных в специальном «закаляющем» растворе упругих и крепких видов дерева (урюк, вишня, дуб и др.); 2/ имел сложную составную тетиву (кишки горных копытных + шелковые нити + мягкие кожаные полоски), которая выдерживалась в соляно-травяном растворе не менее семи месяцев; и 3/ «…имел на концах ′крылья′ из рога длиной около трех сантиметров, изгибающиеся в сторону от лучника. Именно к ним, а не к деревянному остову, крепилась тетива. ′Крылья′ придавали слабым концам жесткость, которую не могло обеспечить дерево. Их можно сравнить с ногтями, которые способны делать то, что неспособны делать голые пальцы. Кроме того, они увеличивали длину лука, в результате чего возрастала его убойная сила. Это позволяло лучнику натягивать тетиву более тяжелого лука, прилагая меньшее усилие, поскольку загибающиеся ′уши′ работали, как если бы они являлись частью колеса большого диаметра. Когда лучник натягивал тетиву, ′уши′ разгибались, удлиняя тетиву. При отпускании тетивы ′уши′ снова загибались, укорачивая тетиву и увеличивая ускорение стрелы, благодаря чему отпадала необходимость в более длинных стрелах и слишком сильном натягивании тетивы» [Мэн Дж. «Аттила», М., 2007, с. 105–106].
Лук и наконечники стрел гуннов
Ученый Джон Мэн, на основании конкретного опыта Л. Кашаи, отмечает:
«Это прекрасное и сложное оружие имело еще одно преимущество. На его изготовление уходило не меньше года, и оно требовало уровня мастерства, приближающегося к артистизму. Подобные изделия нельзя было штамповать тысячами на заводах Центральной Азии, как это происходит в наши дни с автоматом ′калашников′. Более того, мастер по изготовлению луков должен был быть еще и мастером по изготовлению ′ушей′ из рога. Каждый такой лук представлял собой шедевр, и никто другой не мог противопоставить ему ничего подобного» [цит. соч., там же] [подчеркнуто нами. А.Б.].
Таким образом, каждый гуннский воин обладал уникальным для своего времени дальнобойным оружием, позволяющим одерживать победы, не вступая с неприятелем в непосредственный контакт.
Изготовив определенное количество таких уникальных гуннских луков, венгр Л. Кашаи открыл школу стрельбы из гуннского лука и даже провел эксперимент на установление допустимой убойности гуннской стрелы. 150 метров – это оказалось именно той оптимальной дальностью, на которую гуннский лук способен выпущенной стрелой убить неприятеля. Однако слово самому Л.Кашаи: «Звучит сигнал атаки. От внешней кромки каждой из кружащих масс отделяется шеренга всадников и мчится галопом на неподвижно стоящего противника. Расстояние между ними сокращается: 400 метров, 300 метров. С момента последнего сигнала прошло меньше 30 секунд. Скорость гуннов
30–40 километров в час. На расстоянии 200 метров со стороны противника поднимается в воздух туча стрел, но дистанция слишком велика, и почти все стрелы не достигают цели. На расстоянии 150 метров первые несколько сотен гуннов производят залп по узкому участку вражеских рядов шириной 100 метров. Стрелы летят со скоростью 200 километров в час. Они снабжены маленькими трехгранными железными кончиками, острыми, словно иглы, и обладают пробивной способностью лука» [цит. соч., с. 108] [подчеркнуто нами. А.Б.].
Таким образом, точка зрения А.А. Бекбалаева оказывается более приближенной к реальности, поскольку она подтверждается вышеописанным практическим экспериментом.
Во-вторых, гунны обладали исключительной мобильностью, поскольку как кочевники воевали только верхом. Они обычно совершают протяженные переходы, чтобы воевать далеко, где-то за месяц или два пути, с тем, чтобы их аулы, кибитки, жены, дети, родители-старики, стада, табуны и отары скота находились бы в значительном отдалении от мест боевых действий. При этом они не оставляли своих сородичей в своих коренных юртах без воинского прикрытия – обычно воины старших возрастов, или же юноши-бои, достигшие призывного возраста, «оставались на хозяйстве» для обережения своих аулов не только от возможного врага, но и от набегов каких-либо «воровских» племен и шаек, кои и тогда уже водились на просторах Великой степи в немалом количестве.
Исключительная подвижность верховых гуннских войск позволяла им совершать затяжные обходы и удары по врагу сзади или же с боков, но всегда со стороны, откуда неприятель удара никак не ожидал. Кыргызское корневое слово «кыпчы» (защемить, ущемить, зажать в тиски, в щипцы, в пяльцы) [Юдахин К.К. «Кыргызско-русский словарь», кн. I: А-К, Фрунзе, 1985, с. 492] берет свое этимологическое происхождение именно с гуннокыргызского периода его истории, где оно обозначало: нападать с разных флангов, – отсюда слово: кыпчак (тот, кто нападает с разных флангов).
И, в-третьих, конечно же, боевой опыт и мастерство как простых гуннских воинов, так и их воинских начальников, когда они применяли в войнах, сражениях и боях ложные обходные маневры, засады, обхваты, концентрирование боевых сил в одном месте с ложной имитацией нападения в другом и др.
Например, как описывает А. фон Бек историческое событие, трагичное для готов и предопределившее на века их исторический путь развития, – разгром гуннами готской 120-тысячной армии в 375 году на территории современной Восточной Украины в районе среднего течения Северного Донца, при этом гуннов и союзных им аланов было не более 80 тысяч верховых воинов. Два месяца заманивали гунны остготскую армию в западню. Это им удалось. Готы попали в ловушку между реками Эраак и Бэраак (притоки Северного Донца). Но лучше предоставим слово самому писателю-историку:
«Большая часть сражающихся гуннов была оттеснена к крутым берега Эраака, остальные были зажаты на широкой равнине междуречья в плотное кольцо. Но в этом кольцевом обхвате было и величайшее спасение для гуннов – готы не имели возможности реализовать свое тройное преимущество в людях. В три раза превосходя по численности зажатых со всех сторон гуннов, германские готы, в сущности, сражались только тем же самым количеством воинов, которое было и у гуннов. Средние и задние ряды, втянувшись клином в узкий участок между Эрааком и Бэрааком, напирали на свои сражающиеся передние шеренги, но реальной помощи им оказать не могли.
'Мы изрубим в куски и покрошим этих зарвавшихся подлых гуннов. Но на это необходимо время. Прошел уже один утренний час, как исчисляют римляне время, а реализации нашего перевеса в живой силе пока нет. Следует подождать еще два часа, когда большая часть гуннов будет уничтожена, а остальные сдадутся на милость победителей, – думал готский главноначальствующий доблестный херицога Хелдио-Вульбаз. – Вот только зачем все наше войско ушло вперед? Не осталось резерва. Хотя ведь и резерва-то никакого не нужно, все гунны сдавлены и прижаты к реке Эраак. Как удачно, что эти глупые степняки сами залезли в западню! Все, им конец, теперь уже никуда не вырвутся отсюда. Навсегда исчезнет в стране готов угроза гуннского нападения. Величайшая слава ожидает херицогу, милости от конунга, громадная добыча! Все, конец гуннам, это ясно и без слов!'
Размышляя таким образом, оглянулся непроизвольно назад великолепный херицога Хелдио-Вульбаз и не поверил своим глазам. Решил, что, вероятно, это мерещится ему от чувственной возбужденности. Протер глаза, посмотрел еще раз – нет, ничего не мерещится. В самом деле, медленно выплывают в утреннем мареве ряды гуннских верхоконных воинов с запада, с севера и с юга, окружая в большой котел необдуманно собравшееся в междуречье Эраака и Бэраака остготское воинство. На медленных рысях идут гунны. Их дело верное. Германские готы уже никуда не смогут деться и разворачиваться фронтом для приема боя сзади для них очень проблематично…
Верховный главнокомандующий каган всех гуннских народов Баламбер привел с собой тумены бестрепетных оногуров, витторов, акациров, сабиров и сборный тумен кангаров, баяндуров, салгуров и угоров» [Бек фон А. цит. соч., 328–329] [подчеркнуто нам. А.Б.].
Амангельды Бекбалаев, доктор филологических наук, профессор, декан гуманитарного факультета Кыргызско-Российского Славянского университета.
