До полного присоединения территории современного Кыргызстана к Российской империи в 1855-1876 гг., их борьба за господство над кыргызскими племенами отражалась на их внутри- и внешнеполитическом положении. Наиболее подробно этот аспект нами рассмотрен в контексте трудов Ч.Ч.Валиханова50, и здесь отметим лишь некоторые основные черты той сложной социально-политической обстановки, сложившейся накануне российской колонизации на территории современного Кыргызстана. Она осложнялась разнонаправленной внешней ориентацией кыргызской родоплеменной верхушки. Политическая раздробленность кыргызских родоподразделений усиливалась вмешательством кокандцев, однако, поддерживая одну из сторон в межфеодальных конфликтах манапов и биев, кокандская власть на местах подвергалась ударам другой противоборствующей стороны и тем самым ее "авторитет" не был стабильным, а управление номинальным. По этому поводу в «Туркестанском сборнике» В.И.Межова обнаруживается: «Кара-киргизы, хотя и не составляют такой тесно сплоченной массы как кипчаки, но все-таки опасны, потому что в особенности принимают участие во всех смутах, кто бы их не производил. К тому же разбросанные на большом пространстве киргизы ускользают от влияния ханской власти (т.е. кокандской – прим.авт.) и составляют весьма ненадежный элемент населения»51.
Китай, потеряв надежду на осуществление своих экспансионистских замыслов в отношении кыргызов на Тянь-Шане, удовлетворялся меновой торговлей с кыргызскими скотоводами, даже несмотря на то, что они принимали активное участие в национально-освободительных движениях неханьских народов в Восточном Туркестане.
Правительство Российской империи и ее власти в Западной Сибири, прямо заинтересованные в приобретении новых территорий в Центральной Азии и рынках сбыта для товаров промышленной метрополии через татарских купцов, пророссийски настроенных казахских султанов Старшего жуза и, конечно, посылками в северную часть Кыргызстана военно-научных экспедиций с участием ученых-путешественников всячески "склоняло" в конце 40-х и во второй половине 50-х гг. ХIХ века кыргызских биев и манапов к принятию российского подданства.
Российское завоевание территории Кыргызстана в течение 1850-70-х и Центральной Азии вплоть до конца 80-х годов XIX века ещё не означало тотального прекращения Большой игры, т.е., международного соперничества за регион. Она продолжалась в том или ином районе Центральной Азии, имея разную степень реализации и отражения. В отношении тех районов, к примеру Северный Кыргызстан, где российская колонизация строила прочные экономические позиции и развивала жизнеспособные колонизационные проекты (переселенческий, налоговый, административно-территориальный) соперничество в научной сфере осуществлялось приоритетно для российской науки.
В тех же районах центрально-азиатского региона, к примеру, как юг Кыргызстана и Памир, где российская колонизация еще не произросла своими экономическими, социально-политическими и культурными трансформациями и новшествами, научная гонка между российскими и западными исследователями была более очевидной и острой. Приведем сведения западных путешественников в качестве аргументов нашего тезиса. Путешествуя по северу Кыргызстана, западные исследователи наблюдали изменения, вызванные российской колонизацией. Так, у английского миссионера Г.Лансдела обнаруживаем информацию о Пишпеке, Сокулуке и Беловодске, в которых всё - дороги, сады, церкви - устроены для комфорта новых хозяев, русских колонистов и осуществления ими здесь цивилизационной миссии по отношению к местному населению. В этом новом этнокультурном пространстве и урбанизированной среде нет места для кочевых кыргызов.
Мы пересекли Чу через деревянный мост и после 15 миль езды в 6 часов прибыли в Пишпек, где новая дорога, по которой мы приехали, соединена со старой, идущей из Токмака. Пишпек - это деревня с широкими улицами и школой, где учитель показал нам небольшую коллекцию бабочек и жуков, но значительный интерес вызвал у нас большой ботанический сад, суперинтендантом которого являлся М.Фетисов и с которым мы должны были познакомиться. Староста повел нас к нему домой, однако его не оказалось дома, и потому школьный учитель нас сопроводил в сад. Деревья были молодыми и сорняки очень высокими. Это было очевидным, что Фетисов должен был принести значительное количество деревьев, кустарников и растений, туземных для региона, и что он делал эксперименты с целью ознакомления других. Ночью мы переехали Сокулук, поселение с двумя десятками или чуть больше домов, и прибыли в укрепленное место Ак-Су, возле которого находится деревня Беловодское, с широкими улицами с ивами, с церковью, школой и около ста домов, занятых большей частью русскими колонистами из Воронежа и Малороссии52. Путешествие Г.Лансдела приходится на 80-е годы XIX века, когда на территории севера Кыргызстана, тогда входившей в Семиреченскую область, сконцентрировалось наиболее высокое количество русско-украинского переселенческого населения53.
Более того, как видим, для Г.Лансдела, не взирая даже на неточность, допущенную в имени известного в Семиречье и Пишпеке краеведа А.М.Фетисова, важно было зафиксировать те изменения, которые произошли благодаря религиозному и светскому просветительству российских властей. Другой путешественник, американский дипломат Ю.Шуйлер, проезжая через Иссык-Кульскую и Чуйскую долины, отмечал земледельческие занятия колонистов и преобразование Токмака и Пишпека в важные коммуникационные и административные центры российского управления в связи со строительством Верненско-Карабалтинского тракта. Этот тракт соединял сначала через Кастекский, а затем в 1870 году через Курдайский перевал Токмак, Пишпек, Аулие-Ата с Ташкентом. «Токмак сегодня один из главных городов района (уезда – Ч.Т.) и имеет русское население численностью в 800 человек. Город был построен около соединения дорог на Иссык-Куль и Нарын, которая далее идет через Кастекский перевал в Верный, но в порядке избежания Кастекского перевала, а также в связи с нездоровым местоположением, усиливающим лихорадку и переносом администрации в Пишпек, Верненская дорога была перенесена гораздо восточнее, соединяя другие дороги на Пишпек»54.
В описаниях английской путешественницы Л.Макартни в 80-х годах XIX г. Нарын имел несколько русских магазинчиков и хорошие дома русских, и он был своего рода городом-космополитом, на базаре которого можно было встретить русских в прилежных униформах, гуляющих с модно одетыми дамами, татар в черных пальто и черных шапках с мехом, туземцев в красочных чапанах, и дунган, и кыргызов в высоких шапках55. Т.е., Пишпек, Нарын и другие города и поселения севера Кыргызстана стали административными, политическими и культурными форпостами продвижения и укрепления российской цивилизации среди уже полиэтнического населения, подвергавшегося налоговому и административному прессу колониальных властей.
Относительно южнокыргызских племен надо отметить следующее. Несмотря на то, что юг был завоеван в 1876 году, и Ош, по описанию путешественников, к примеру Л.Макартни, стал весьма приятным русским городом с большими улицами с деревьями, большинство из которых - акации56, южнокыргызские племена продолжали использовать прежние свои кочевья, расположенные на Восточном Памире, т.е. на территориях, которые некогда принадлежали Кокандскому ханству, но в связи с ослаблением власти Худояр-хана, кокандского правителя, подпали под юрисдикцию Китая. Как свидетельствуют материалы российских экспедиций, в частности экспедиции А.П.Федченко (1872 г.) и Алайской экспедиции М.Д. Скобелева (1876 г.)57, территория кочевания кыргызских племен фиксировалась четко российскими экспедиторами, поскольку после падения Кокандского ханства, их территория автоматически должна была стать собственностью России, к тому же не все кыргызские племена признавали власть китайцев и платили им дань. Т.е., однозначен тот факт, что именно границы кочевания и расселения кыргызов в северо-восточной части Памира закрепляли историческое и легитимное право России на эти территории перед Китаем, за которым, как было упомянуто выше, вырисовался силуэт туманного Альбиона.
Ситуация на юго-западе Памира была также не спокойна58. Согласно геополитическим проектам Великобритании, Памир должен был стать естественным барьером защиты Индии от России и местом контроля важных торгово-экономических59 путей в Китай, Индию, Афганистан и Бухарский эмират60. Более того, Великобритания посылала экспедиции в центрально-азиатские ханства и Афганистан, инспирируя недовольства среди местного населения против Российского государства.
Такие игроки как карликовые памирские княжества: Бадахшан, Рушан, Вахан, Шугнан и Кундуз отстаивали свою независимость перед Афганистаном и Бухарским эмиратом, а также перед кочевыми кыргызами, которые отличались от них своим хозяйственным укладом и культурно-религиозными особенностями. Хотя, как сообщал французский исследователь Г.Бонвало, браки между кыргызами и женщинами Вахана были нередки61. В книге английского офицера Т.Гордона «Крыша мира» (1875 г.), являвшегося членом экспедиции Форсайта в 1873 году в Восточный Туркестан, имеется информация о взаимоотношениях кыргызов Кызыл-Арта (прав. Кызарт - прим. авт.) с памирским княжеством Ваханом. «В момент прибытия в Сархад, с пастбищ Вахана около Лангара двумя кыргызами были украдены 19 яков. Эмир Фатех Али написал правителю Сирикола (Сары-кол-Ч.Т.) Хасен Шаху об этом случае и упоминал, что ворами являлись кыргызы с его района. По приезду в Ташкурган эмир просил меня уладить это дело с Хасен Шахом»62. Из этого следует вывод, что не только кашгарцы и афганцы представляли угрозу для карликовых княжеств, но и набеги кочевых кыргызов являлись одним из экономических и политических рисков, причем риски были серьезными, если даже ваханский правитель обратился за помощью к Т.Гордону в улаживании данного конфликта.
Чолпон Джапарбековна Турдалиева, профессор антропологии АУЦА, История и культура кыргызов в трудах западных путешественников и исследователей (XIX - начала XX вв.)
50 Турдалиева Ч.Дж. История и культура кыргызов в трудах Ч.Ч. Валиханова.-С.37-53.
51 Кокандское ханство // Туркестанский сборник.-Т.23.-С.59.
52 Lansdell H. Russian Central Asia including Kuldja, Bokhara, Khiva and Merv.-Р. 360.
53 История Киргизской ССР.-Т.2.-С.106.
54 Schuyler E. Turkistan. - Vol.2.-P.126.
55 Macartney L. An English Lady in Chinese Turkestan.-Р.166.
56 Ibid.-Р.16.
57 Кененсариев Т.К. К изучению политической истории Ферганы XVIII-XIX вв. (По данным русскоязычных источников) // Источники по средневековой истории Кыргызстана и сопредельных областей Средней Азии и Центральной Азии.: Тез.докл.и сообщ.межресп. научн.конф.,посвящ.памяти В.А. Ромодина / Кырг.гос.ун-т.-Б.,1999.-С.55-57, Жумабаев Б. Южный Кыргызстан глазами российских путешественников (вторая половина XIX- начала XX вв.)-Б.,1999.
58 Bonvalout G. Through the Heart of Asia.-Vol.2.-Р.179.
59 Киняпина Н.С., Блиев М.М., Дегоев В.В.-Указ.работа.-С.302.
60 Маанаев Э.Д., Плоских В.М. На «Крыше мира».-С.64.
61 Ibid.-P.179.
62 Gordon T.E The Roof of the World.-P.133.