Добавить статью
11:46 2 Февраля 2016 60850
Восстание 1916 года. Губернатор Семиреченской области А.И.Алексеев: Вызванная восстанием убыль кочевого населения в области к январю 1917 г. приблизительно исчислена в 38 тыс. кибиток с населением свыше 150 тыс. человек

(Читать сначала)

(Читать предыдущую часть)

160115_6

Участник восстания 1916 года

Телеграмма помощника генерал-губернатора Туркестанского края М.Р.Ерофеева и.о. военного губернатора Семиреченской области А.И.Алексееву с предложением срочно представить объяснения по поводу проявленных жестокостей при подавлении восстания в Семиреченской области в связи с запросами в Государственной Думе

Из Ташкента в Верный 8 января 1917 г.

№ 56

В обоснование запроса в Государственную думу о беспорядках в Семиречье депутатами высказаны следующие возбуждающие сомнения положения: Администрация не принимала никаких мер к разъяснению киргизам указа о реквизиции, а занималась вымогательством: откупная система возбудила вражду между богачами и бедняками, почему начались волнения. Отдельные эпизоды беспорядков в запросе освещены, по-видимому, неправильно:

1) киргизы не имели никакого вооружения, кроме отбитых из транспорта винтовок;

2) жертвы со стороны русских, исключая Пржевальский и Джаркентский уезды, были единичные;

3) отряды истребляли планомерно и систематично женщин и детей, загнанных в ущелья, обреченных на голодную смерть, желавших только бросить старую родину и уйти в Китай;

4) в с.Беловодском из 500 привезенных киргиз большая часть палками и камнями уничтожена, остальных везут в Пишпек, где вечером на соборной площади добивают на глазах начальства под звуки музыки кинематографа;

5) в Токмаке начальник карательной экспедиции, посланной с приказом уничтожить все киргизские аулы и все население, в присутствии всей русской интеллигенции гордился тем, что блестяще выполнил приказ начальника и даже его молодцы заложников мирной волости, киргизов, пришедших добровольно, потопили, переходя одну речушку;

6) в с.Луговом отряд солдат оцепил толпу киргизов, погнал безоружных выстрелами, нагайками к утесу, внизу которого была река, и сбросил их туда. Имеются ссылки на «Семиреченские областные ведомости»: «Войсками перебито много тысяч киргизов, все мятежники загнаны в горные районы, они вскоре, вследствие голода и холода, в полной мере почувствуют последствия своего безумного восстания, но войскам приказано не давать врагу пощады»; другую заметку, которая одной из причин волнений называет разговоры русских, дразнивших киргизов, что их поведут в окопы, будут убивать, кормить свининой, и третью, что во главе киргизов стоял турецкий генерал, называют анекдотом.

По всем этим вопросам представьте полное, обстоятельное, со ссылкой на документы, объяснение для представления военному министру в кратчайший срок.

Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. С.709.

Всеподданнейший рапорт и.д. военного губернатора Семиреченской области А.И.Алексеева Николаю II о восстании в области в 1916 году

4 марта 1917 г.

Вторая половина отчетного года ознаменовалась в Семиреченской области серьезными беспорядками, вызванными восстанием киргизов.

Причины недовольства местных кочевников остаются в точности еще не выясненными, но, несомненно, одной из главных явилась широкая колонизация Семиречья русским элементом, повлекшая за собой стеснение прежнего простора, а местами и потерю туземцами прежнего обилия земли и воды. Особенно остро сказывалось недовольство киргизов новоселами там, где сами кочевники исподволь приобрели некоторые признаки оседлости, но где, тем не менее, «самовольцы» старались устроиться, привлекаемые качествами почвы и относительным обилием полива. Пока самовольцы устраивались в области на свой страх и риск, нередко приобретая временную оседлость при помощи своеобразных сделок за крупные деньги с самими киргизами, последние не только не противились подобной самобытной колонизации, но даже поощряли ее, находя это для себя выгодным: новоселы платили им немалые деньги, а сверх того к услугам киргизов был недорогой хлеб.

Но когда Семиречье переполнилось десятками тысяч «самовольцев», причем значительный процент их не сумел самостоятельно, по полюбовным сделкам, устроиться среди киргизов, и когда в 1906 г. явилась надобность правительству вмешаться в судьбу семиреченской колонизации, вопрос круто изменился. Возникшая в 1906 г. Семиреченская переселенческая организация оказалась вынужденной в течение трех ближайших лет разместить до 40 тыс. «самовольцев» в пределах преимущественно Пишпекского, Верненского и Пржевальского уездов. Само собой разумеется, что лихорадочная и спешная работа по приисканию удобных участков для подобной массы претендентов на землю не могла быть осуществлена с должной методичностью. К тому же «самовольцы», чувствуя за собой, как всякая масса, известную сплоченность и силу, усложняли работу организации, не соглашаясь на предложения идти на указанные им участки, а требовали землеустройства там, где самим им хотелось.

В результате землеустроительные работы переселенческой организации в первые годы ее деятельности обездолили многие киргизские хозяйства не только в смысле их стеснения, но и более решительными приемами; были случаи изъятия наиболее ценных земель вопреки статьи 125 Степного положения при одновременном смещении киргизов на земли неудовлетворительные; применялись способы повторных изъятий излишков и т.д., а когда в последующие годы «самовольцы» появились и на севере области, та же картина повторилась и там. Необходимо добавить, что переселенческие работы шли в эти годы в Семиречье с одной стороны ощупью, так как тщательных предварительных исследований и плановых материалов не было, а с другой, - стихийно, форсированно, потому что «самовольцы» не хотели, да и не могли ждать планомерно вырабатываемых оснований колонизации. Не хотели потому, что настроение их было весьма повышено после памятных 1905-1906 гг., а не могли потому, что, живя без собственной земли в известной экономической кабале от туземцев, они справедливо тяготились такой зависимостью, а многие и прямо бедствовали, так как случаи грубых нарушений никем не оформленных и потому зыбких договоров со стороны киргизов были очень часты.

Скомканная и бессистемная переселенческая работа наладилась понемногу в течение 1909-1911 гг., в 1910 г. область была признана даже открытой для легального переселения. Но многое непоправимое было уже сделано: лучшие земельные запасы были уже розданы «самовольцам», киргизы во многих местах были уже более чем следовало стеснены и смещены, а для новой спокойной и планомерной работы оставалось крайне ограниченное поле, так как, вопреки прежним ожиданиям, колонизационная емкость Семиречья оказалась невелика.

Последующие шаги переселенческого дела обосновались уже на иных началах. Признано было неизбежным вести землеустройство не по группам населения, а по территориям, причем решено было одновременно с новоселами устраивать и крестьян-старожилов, казаков и оседающих туземцев, а главное не приискивать новый колонизационный фонд из готовых излишков в киргизских землях, где почти не оставалось приличных угодий, а формировать этот фонд при помощи широких ирригационных работ за счет Министерства земледелия.

Но, следует повторить, сдвиг киргизского экономического благосостояния, притом в солидных размерах, был уже налицо. Частичные вспышки недружелюбных взаимоотношений между новоселами и туземцами стали хроническими.

Однако бесспорная гибкость характера киргизов и их податливость давали полную надежду, что с течением времени шероховатости эти сгладятся, тем более, что при новых условиях киргизы все-таки могли экономически окрепнуть, заменив чисто скотоводческое хозяйство и кочевой уклад жизни хозяйством и бытом полуземледельческим, полу- скотоводческим, и в особенности вследствие того, что подлинная эволюция коснулась только волостей, которые кочуют вдоль предгорий; волости же, кочующие в горах и в прибалхашских степях, остаются почти совершенно в стороне от переселенческого вмешательства.

Что надежды на приспособляемость киргизов были не напрасны, доказывает тот подъем, который наблюдался среди кочевников при объявлении Австро-германской войны. Все туземцы охотно и щедро жертвовали на нужды войны деньгами и скотом; не было недостатка и в добровольцах лично встать в ряды действующих против неприятеля войск, а в 1914-1915 гг. киргизские общества усердно помогали семьям запасных и ратников, призванных на войну, в полевых работах. Также охотно и безропотно они выполняли требования администрации в отношении поставки для армии юрт, кошм, попон и безнедоимочно вносили военный налог.

Однако 1915 год, принесший русскому оружию известные неудачи на Западном фронте, по-видимому, возымел некоторое влияние и в Семиречье.

Повторные наборы ратников и новобранцев, вывод войск из области и тому подобные явления, как можно полагать, породили среди киргизов мысль, что враги России очень сильны. К этому прибавилось известное «тыловое» утомление, несомненно, ощутительное у киргизов, лично не принимавших участия в войне и не заинтересованных кровью и жизнью в ее исходе.

Были и другие причины, вызвавшие брожение среди туземцев, и в числе их на первом месте стоит агитация извне. Есть бесспорное основание считать виновниками по агитации, во-первых, некоторые элементы из соседнего Кульджинского района, а, во-вторых, и агентов Германии, но положительные данные по этому поводу не могут быть приведены с достаточной полностью. Фактически установлено, однако, что наиболее организованный мятеж вспыхнул там, где широкая агитация могла и успела рельефнее проявиться, т.е. там, где кульджинские и кашгарские выходцы имели более тесные сношения с русскими туземцами, а именно: на Каркаринской ярмарке, в г.Пржевальск и в торговом местечке Токмак. Здесь же наиболее крепка связь семиреченских туземцев с мусульманами коренных областей Туркестана, влияние которых на первых порах сыграло, без сомнения, также немалую роль, особенно после беспорядков в Ташкенте, Джизаке и иных очагах июльских восстаний.

В отчетном году появление пришлых инородцев в Семиреченской области было тем более понятным, что обширная культура мака для добывания опиума, внезапно возникшая в уездах Пишпекском, Пржевальском и Джаркентском, привлекла тысячи кульджинских выходцев, а на работы по орошению долины р.Чу и по постройке Семиреченской ж.д. были допущены сарты из Кашгара.

Ближайшим же поводом к возникновению беспорядков послужило неправильно понятое распоряжение о призыве туземцев на работы в тылу армии.

Распоряжение это, объявленное в Семиречье 1 июля отчетного года, застало всю область врасплох. Неподготовленные к новости туземцы сильно растерялись и приуныли. Разъяснения администрации, сознательно или бессознательно, но плохо понимались. Ложное убеждение, что рабочие будут направлены на самый фронт, на линию окопов, привилось в степи настолько быстро и настолько крепко, что о решительном воздействии на умы кочевников некоторое время не могло быть и речи. Необъяснимая паника охватила все уезды. Одни волости пытались с места броситься в Китай, другие – стремились уйти в пески к Балхашу, третьи – со стадами и всем своим добром забирались в трудно доступные ущелья гор.

Брожение среди туземцев продолжалось весь июль. Постепенно поступали сведения то об отказе призывных выйти на работы, то о повороте настроения их в благоприятную для дела сторону, то о бегстве в Китай целой группы призванных, а иногда и целой волости, то о возвращении беглецов из Китая, то о бегстве рабочих от русских хозяев, но все эти факты в первое время носили характер только ослушания или пассивного неповиновения, а всего больше – паники пред неизвестным будущим. Единственно крупным событием в июле месяце было убийство карамского таранчинского волостного управителя в Верненском уезде, но убийство это, как выяснило следствие, ничего общего с мятежом не имело, а совершено на почве старых партийных раздоров.

Многие волости представили приговора о назначении рабочих в тыл армии, но составление списков призываемых почти везде вызвало ссоры и партийные распри, так как масса во многих случаях, особенно под влиянием женщин, противилась, прибегая даже к угрозам тем лицам туземной администрации, которые настаивали на составлении списков. Общее впечатление от всех поступивших в это время донесений из уездов было таково, что тревога и боязнь перед неизвестным будущим являлись основным настроением киргизской массы, среди которой обрисовывались два течения – «за» и «против» реквизиции рабочих.

Этим моментом воспользовались некоторые влиятельные туземцы, которых вынесла на верх волна общего расстройства. Решив, быть может, что Россия ослаблена войной, что Семиречье обездолено охраной и настало время использовать наступившую разруху для уничтожения русской власти в крае и на руинах последней создать новое киргизское ханство, они, очертя голову, подняли восстание.

Молва указывает, что решимость главарей созрела и окрепла неожиданно быстро потому, что в их заблуждениях их поддержали чьи-то прокламации, гласившие о слабости России, о непобедимости Германии и о близком вторжении в Русский Туркестан китайцев. Официально молва эта не подтверждается, но что германские агенты питали некоторые надежды на туркестанских инородцев, то об этом имеются достоверные указания в сообщениях наших консулов из Кашгара и Кульджи. Имеются также указания на причастность к беспорядкам в Семиречье китайских анархистов, проникших сюда в числе других выходцев из Кульджинского района, привлеченных опиумным делом.

Как только выяснился характер брожения среди киргизов, незначительные войска области были распределены по важнейшим пунктам, согласно выработанному местным штабом плану. На Каркаринскую ярмарку выдвинут был особый отряд в составе роты пехоты и полусотни казаков. Одновременно по телеграфу сделано было представление в Ташкент главному начальнику края об усилении местных гарнизонов, но так как большое расстояние, отделяющее Ташкент от Семиречья, лишало надежды, что просьба эта будет исполнена своевременно, то повсюду в области рекомендовано было формировать особые дружины. К сожалению, не только в деревнях, но даже в городах не было возможности в нужной мере вооружить эти дружины, хотя для этого были использованы все небольшие запасы казенных складов и реквизировано все оружие и боевые запасы у частных лиц. Недостаточность вооружения особенно сказалась в Пржевальском уезде, который благодаря этому и наиболее пострадал от мятежа. При первом открытом выступлении мятежников спешно были мобилизованы льготные сотни Семиреченского казачьего войска.

Открытое выступление мятежников началось 3 августа к востоку от г.Верного в пределах Кызылбурковской волости Верненского уезда нападением на стоянку помощника уездного начальника Хлыновского, составляющего с должностными и почетными лицами волости призывные списки. В происшедшей между мятежниками и бывшим при Хлыновском конвоем перестрелке один рядовой был убит и трое ранены; мятежники также потеряли убитыми и ранеными несколько человек. Вечером киргизы прекратили наступление и ушли в горы, а Хлыновский на утро, захватив раненых и труп убитого солдата, беспрепятственно прошел с остатками конвоя и бывшими при нем людьми в ближайшее русское селение. Из Верного немедленно двинута была в Кызылбурковскую волость запасная казачья сотня для примерного наказания бунтовщиков.

6 августа шайки мятежных киргизов появились в 70 верстах к западу от г.Верного. Одна из таких шаек, в которой замечены были киргизы нескольких волостей, напала на выехавшего в Ботпаевскую волость для составления призывных списков отарского участкового пристава и начала перестрелку с его конвоем. Приставу удалось отбить нападение и благополучно проследовать в сел.Казанско-Богородское. Тогда мятежники, собравшись уже большим скопищем, заняли почтовый тракт из Верного в Пишпек, перерезали телеграф, ограбили лежащие по тракту степные почтовые станции и начали нападать на почты и проезжающих. Несколько человек было убито, несколько взято в плен. Нападению подверглись также вновь образованные к югу от почтового тракта русские переселенческие селения, но благодаря своевременно принятым здесь мерам самозащиты нападения эти успеха не имели. Мятежникам удалось захватить только в плен несколько мужчин, женщин и детей, бывших в поле на работах, и угнать часть скота. Все пленные были впоследствии освобождены.

Для усмирения восстания уже 7 августа из Верного выступили оконенные отряды пехоты и казачьи сотни, которые внезапным своим появлением и решительными действиями быстро рассеяли бунтовщиков. Часть их через горные перевалы бежала в Чуйскую долину, часть же устремилась к оз.Балхашу, в страхе бросая по дороге свои юрты, скот и имущество. К 18 августа в Верненском уезде мятеж был ликвидирован, и массовые нападения киргизов на русских прекратились.

Более серьезным по своим последствиям было восстание каракиргизов в южной части области, где оно имело характер некоторой организованности.

Зачинщиками мятежа явились Сарыбагишевская и Атекинская волости Токмакского участка Пишпекского уезда, образованные потомками известного в истории Семиречья упорным своим сопротивлением водворению русской власти в Чуйской долине манапа Джантая. Пользуясь громадным влиянием среди каракиргиз[ов], «джантаевцы» без труда привлекли на свою сторону родственные им волости, входящие в состав Токмакского участка, а также соплеменников своих, каракиргиз[ов] рода «богу»*, занимавших котловину оз.Иссык-Куля и окружающие его горы в Пржевальском уезде и в южной части Джаркентского. Переговоры велись настолько осторожно и тайно, что они ускользнули от внимания не только местного русского населения, но и самых опытных агентов полиции.

Враждебные действия сарыбагиши начали 8 августа внезапным нападением на переселенческое сел.Ново-Российское, расположенное в глубоком ущелье р.Большого Кебеня. К вечеру селение это было сожжено, за исключением трех домов, в которых собрались сельчане и храбро отбивались от нападения мятежников. Имущество новороссийцев было разграблено, а скот угнан.

Имеются указания, что сарыбагиши совершили в этот день традиционную «бату», т.е. клятву на крови животных: «Рабочих не выставлять, а лучше умереть в борьбе с русскими, к которой усиленно склонять всех киргизов». Здесь же, как показывают бывшие в плену крестьяне, по древнему обычаю поднят был на белой кошме и провозглашен ханом манап Макуш Шабданов, внук Джантая, незадолго перед тем возвратившийся из паломничества в Мекку и Константинополь.

9 августа пожар восстания охватил всю территорию, занятую кочевьями каракиргизов в бассейнах р.Чу и оз.Иссык-Куля. Мятежники захватили тракт из г.Пишпека на Пржевальск и от сел.Рыбачьего на укрепление Нарынское, сожгли по тракту мосты, разрушили телеграфную линию, ограбили и сожгли все почтовые станции и выставили по дорогам наблюдательные отряды. При появлении русских их грабили и убивали, допуская всевозможные издевательства над трупами; женщин и детей уводили в плен. Одной из шаек, выставленных сарыбагишами при выходе из Боамского ущелья в котловину оз.Иссык-Куля, посчастливилось устроить засаду высланному в г.Пржевальск транспорту винтовок и боевых патронов и, перебив конвой, захватить этот транспорт. Часть этой добычи немедленно была переслана в волости «богинцев». Поощренные таким успехом мятежники смело бросились на русские селения и начали угонять бывший на выпасе скот, убивать и уводить в плен жителей, захваченных в поле на работах.

Исправлявший должность начальника Пишпекского уезда подполковник Рымшевич при первом известии о движении сарыбагишей прибыл в сел.Токмак, спешно организовал защиту этого многолюдного торгового пункта из находившихся здесь чинов конского запаса и сформированной вольной дружины и, выслав небольшой конный отряд под начальством участкового пристава на помощь угрожаемой мятежниками расположенной у подножья гор к востоку от Токмака казачьей станицы Самсоновской, сам во главе 26 конных поспешил в расположенные в юго-восточном направлении крестьянские переселенческие селения Бело-Пикетское, Быстрорецкое и др. По дороге у отрогов гор Малого Кебеня отряд Рымшевича неожиданно окружила банда мятежников численностью до 300 чел., но встреченная метким, частым огнем, банда эта была рассеяна и отброшена в горы. Жители переселенческих селений беспрепятственно были выведены в Токмак.

Столь же успешно было отражено первое нападение мятежников на станицу Самсоновскую, а пришедший туда на следующий день из Верного через перевал Кастек отряд казаков под командой сотника Величкина, отбросив осаждавших в горы, очистил на время долину р.Чу от мятежников и, разыскав убитых в поле крестьян и бывших на проведении арыка рабочих партии инженера Васильева, похоронил их.

К сожалению, в новой стычке с бунтовщиками 12 августа сотник Величкин и командовавший чинами конского запаса прапорщик Киселев пали смертью храбрых; оставшийся под командой вахмистра отряд не решился продолжать преследование мятежников в горах и должен был ограничиться защитой станицы от новых атак осаждавших ее шаек.

13 августа большие скопища сарыбагишей начали группироваться в окрестностях сел.Токмака. К этому же времени в селение вступил направленный из Верного карательный отряд подъесаула Бакуревича в составе сотни казаков с пулеметом и 70 нижних чинов пехоты. Ввиду очевидного намерения мятежников овладеть Токмаком отряд этот был усилен сформированными из охотников двумя пешими дружинами по 100 чел. каждая и одной конной в 150 чел.

С 14 по 22 августа мятежники осаждали Токмак, предпринимая ежедневно с семи часов утра до девяти вечера атаки с разных сторон. По ночам селение окружено было кольцом костров в лагере нападавших. 20 августа атаки мятежников были настолько яростны, что несмотря на огонь пулемета, сметавший целые ряды, они три раза бросались на приступ и только благодаря хладнокровию и мужеству защитников не имели успеха.

Причины проявленной нападавшими нервозности скоро выяснились. На рассвете 22 августа к Токмаку подошел высланный из Ташкента отряд подполковника Гейцига из трех родов оружия. Около девяти часов утра мятежники собрались большими силами и снова бросились на приступ со всех сторон, но встреченные сильным ружейным, пулеметным и артиллерийским огнем были отброшены и рассеяны. Понеся громадный урон и видя дело свое проигранным, они обратились в поспешное бегство по направлению высоких сыртов в горах южного берега оз.Иссык-Куля.

Рассылка сарыбагишами винтовок и патронов из отбитого ими транспорта послужила сигналом к поднятию открытого восстания расположенными к югу от Токмака загорными волостями и кочевавшими к котловине Иссык-Куля волостями богинцев.

9 августа полторы тысячи каракиргизов Каракечинской загорной волости неожиданно напали на образованное в Джумгальской долине переселенческое сел.Бело-Царское, разграбили и сожгли его, а жителей перебили. На следующий день мятежники убили заведующего полицейской частью в загорных волостях Меньшикова, разграбили и уничтожили гидрометрическую станцию и перебили всех бывших на работах техников, а семьи их увели в плен. Бывший при Меньшикове небольшой конвой в течение девяти суток выдерживал осаду, но на девятый мучимый голодом сдался и был уничтожен.

9 же августа три другие шайки численностью до 5000 чел. окружили сел.Столыпино в Кочкорской долине. Находившаяся в селении команда из 18 казаков и солдат храбро выдержала первые натиски бунтовщиков и отбросила их. Вечером на помощь столыпинцам подошел из укрепления Нарынского атбашинский участковый начальник чиновник Хахалев с 20 казаками. Приведя население в оборонительные положение, Хахалев целый день 10 августа отбивал яростные атаки каракиргизов, но убедившись, что дальнейшее сопротивление по недостатку патронов невозможно, собрал всех жителей и под покровом ночи начал отступать к Токмаку. До сел.Рыбачьего, находящегося в северо-западном углу оз.Иссык-Куля, беглецы прошли незамеченными, но около Рыбачьего и дальше на всем протяжении Боамского ущелья им пришлось отстреливаться от наседавших на них мятежников, которые, следуя по гребням гор, осыпали временами беглецов градом пуль. Через р.Чу отряд переправился вброд, так как мосты были сожжены, и отбив последнюю атаку около ст.Джиль-Арык, на третьи сутки прорвался в Чуйскую долину к сел.Белый Пикет. Отсюда Хахалев, захватив раненных, с небольшой частью отряда благополучно пришел в Токмак, остальная же часть отряда и все столыпинские крестьяне направлены в сел.Михайловское, а затем через перевал Кастек в Верненский уезд. При отступлении отряд Хахалева потерял убитыми, утонувшими при переправе через р.Чу, раненными и без вести пропавшими 53 чел.; оставленное жителями сел.Столыпино сожжено мятежниками.

В те же числа, 9 и 10 августа, началось открытое выступление каракиргизов в Иссык-Кульской котловине и шло быстрой волной с запада на восток, а 12 августа волна эта прокатилась по южной части Джаркентского уезда.

Вооруженные нападения на русские селения богинцев были особенно неожиданны как для местных жителей, так и для администрации. Все волости еще накануне заверяли в полной покорности своей правительству и составляли списки рабочих, подлежащих отправке в тыл армии. Усыпив этим общую бдительность, мятежники имели временный успех и причинили большие бедствия. Нападения на селения всюду сопровождались угоном скота, грабежом жилищ, пожарами и зверскими убийствами; женщин насиловали, а затем убивали или уводили в плен. Захваченное врасплох сельское население в большинстве случаев даже не пыталось оказывать сопротивления. Под влиянием панического страха оно бросало дома, имущество, даже близких родных и спешило спастись бегством в более многолюдные селения и в г.Пржевальск.

Но по дороге беглецы наталкивались на рыскавшие всюду шайки бунтовщиков, которые их ловили, убивали мужчин, уводили в плен женщин и детей, а оставленные жилища грабили и поджигали. Были случаи злоупотребления мятежниками белым флагом. В сел. Озерно-Фольбаумском, на северном берегу озера, поверив обещаниям киргиз[ов], жители сдались без сопротивления, и немедленно мужчины были перебиты, а женщины и дети уведены в горы. В сел.Кольцовке, на южном берегу озера, в день нападения на него мятежников находился по делам службы помощник уездного начальника Каичев, который, видя невозможность сопротивления, имея в конвое только 10 солдат с небольшим запасом патронов, вступил с нападавшими в переговоры о свободном пропуске его с жителями селения в г.Пржевальск. Мятежники согласились на пропуск, и Каичев приказал запрячь телеги и, захватив всех жителей, тронулся в путь, но не успел отойти 20 верст, как был настигнут шайкой мятежников и убит. Та же участь постигла и большую часть его спутников; остальные уведены в горы, за исключением нескольких человек, которым удалось скрыться в протянувшихся по сторонам дороги густых зарослях облепихи.

Жители из других селений южного берега озера добрались до города более благополучно, хотя и не без урона в людях. Особенно варварской была расправа диких богинцев с небольшой кучкой беженцев, искавших спасения на ферме сельскохозяйственной школы, в 15 верстах от Пржевальска. После неудачной попытки захватить засевших в зданиях фермы открытой силой мятежники, угнав предварительно весь школьный племенной скот и разграбив, что было возможно, подожгли здания. Прибывшему на выручку из города отряду милиционеров пришлось ограничиться только увозом раненых и похоронами изуродованных трупов убитых. На северном берегу большая часть беженцев сконцентрировалась в многолюдном старожильческом сел.Сазановке и поддержанная небольшим отрядом милиционеров из города семь дней отбивалась от яростных атак каракиргизов, пока не подошли войска. Сел.Сазановка к этому времени было уже сожжено.

Из Пржевальска своевременная помощь разбросанным вокруг озера селениям не могла быть выслана. Гарнизон его состоял из небольшой только команды пехоты; находившиеся же в городе чины конского запаса не имели оружия. Горожане сами были охвачены паническим страхом, который поддерживался рассказами толпами прибываемых в город беженцев о чинимых бунтовщиками зверствах и о намерении их напасть на Пржевальск. Опасение такого нападения еще более усилилось, когда стало известно, что дунгане сел.Мариинского, считавшиеся вполне мирными жителями, присоединились к мятежникам и помогают им ловить по дорогам и убивать беженцев.

Чувство самозащиты пересилило все остальное. Все горожане были собраны на казарменной площади, которая спешно укреплена баррикадами; все ведущие за город улицы были загорожены рогатками, а для усиления гарнизона из чинов конского запаса и добровольцев сформирована милиция, для вооружения которой взяты хранившиеся в архиве уездного управления 13 бердановских винтовок и охотничьи ружья, реквизированные у частных лиц. О возможности отрядить часть милиционеров на помощь сельским жителям в первое время никто и не думал.

Некоторое успокоение в Пржевальске наступило только 15 августа, когда прибыл каркаринский отряд ротмистра Кравченко; на следующий день в город вступила казачья сотня хорунжего Угренинова, что и дало возможность выслать отряд на освобождение окруженного мятежниками сел. Сазановского.

25 августа сотня Угренинова, подкрепленная отрядом милиционеров, выступила в покинутые жителями южного берега озера селения, чтобы подобрать отдельных жителей, скрывавшихся, по полученным сведениям, в зарослях облепихи. Задание это выполнено успешно, причем, следуя обратно горами, отряд натолкнулся на большие скопища мятежников, рассеял их и освободил много пленных.

По показаниям последних, каракиргизы собрались с целью произвести в ночь с 27 на 28 августа нападение на Пржевальск, но показания эти оказались неверными. Появление кочевников большими массами в горах южного берега озера вызвано было тем, что для окончательной ликвидации восстания, кроме подвигавшегося от Токмака отряда подполковника Гейцига, выслан был сильный отряд оренбургских казаков со стороны Ферганы, а из Верного прямым путем через горы переброшен был к Иссык-Кулю отряд войскового старшины Бычкова в составе казачьей сотни, роты пехоты с пулеметом и 50 добровольцев. Теснимые с трех сторон мятежники искали спасения в бегстве, одни – по высоким сыртам южного берега озера в Кашгарскую провинцию Китая, а другие – по северному берегу озера через Каркару и верховья р.Текеса в Кульджинский край.

Первые достигли своей цели почти беспрепятственно, так как высокие горные перевалы и глубокие ущелья, через которые бежали мятежники, препятствовали быстрому их преследованию; только банды, бросившиеся в Кочкорскую долину и к оз.Сон-Кулю, были настигнуты воинскими отрядами и примерно наказаны. Значительная часть угнанного ими скота была при этом отбита. Мятежники же, бежавшие по северному берегу Иссык-Куля, несколько раз задерживались карательными отрядами около сел.Преображенского в Кенсуйском ущелье, на Каркаре, около выселка Охотничьего, и достигли китайской границы с большим трудом, имея большие потери как в людях, так [и] в отбитом у них скоте. Примерное наказание понесли также киргизские волости южной части Джаркентского уезда, уничтожившие селения Ново-Афонское, Спицевское и каркаринские хутора и пасеки. После стычки с карательным отрядом в верховьях р.Мерке, в которой легло свыше тысячи безрассудных смельчаков, они прошли в Китай разрозненными кучками, потеряв свои юрты, имущество и почти весь скот.

В северных уездах области волнения киргизов не вылились в столь резкую форму, как в южных. В Копальском уезде призыв рабочих для тыловых работ вызвал только глухое брожение, которое скоро успокоилось, и все волости этого уезда покорно подчинились необходимости. В Лепсинском же уезде брожение среди киргизов было более продолжительно; некоторые волости немедленно по объявлении распоряжения о наборе рабочих бежали в Китай, другие откочевали в неприступные дебри Джунгарского Ала-Тау или в прибалхашские пески. В сентябре месяце, когда в других частях области наступило успокоение, в Лепсинском уезде небольшая шайка, состоявшая преимущественно из призывной молодежи, сделала было попытку открытого выступления, угрожая насильственными действиями против небольшого переселенческого сел.Саратовского, но попытка эта была прекращена в самом начале, а зачинщики арестованы и наказаны.

Безрассудное, не имевшее никакого основания на успех восстание туземцев дало гибельные последствия как для них самих, так и для общего экономического состояния области.

Вероломно неожиданные нападения на русские селения, сопровождавшиеся зверскими убийствами и изуродованием трупов, насилия и издевательства над женщинами и детьми, варварское обращение со взятыми в плен и полное разрушение нажитого тяжелым многолетним трудом благосостояния с потерей во многих случаях и домашнего очага в сильной степени озлобило против них русское население. Лишь только панический страх перед грозившей опасностью прошел, и оно почувствовало свою силу, явилась жажда мести и самосуда, при котором, конечно, не учитывалось, причастно ли данное лицо к мятежу или нет.

Особенно жестока была самосудная расправа в Пржевальске с жившими в городе дунганами Мариинской волости. При первом известии, что односельчане их присоединились к мятежникам, почти все городские дунгане были перебиты, а имущество их разграблено. В селениях Тепло-Ключинском и Преображенском Пржевальского уезда жертвами самосуда рассвирепевших крестьян по недоразумению были совершенно непричастные к мятежу мусульмане-торговцы, пришедшие с отрядом ротмистра Кравченко с Каркаринской ярмарки, и мусульмане-разночинцы из сел.Сазановского. В сел.Беловодском Пишпекского уезда толпа самосудно расправилась с киргизами, арестованными во дворе волостного правления.

Местные полицейские власти были не в силах предупредить эти печальные явления как по совершенной неожиданности их, так и за неимением нужных для сего средств, но судебные власти начали уже расследование, и виновные в самосуде лица понесут назначенное законом наказание.

Надежды кочевников благополучно переселиться в китайские пределы не оправдались. Те полчища, которые направились в Кашгар, как выяснили позднейшие рекогносцировки, вследствие рано наступивших холодов, сопровождавшихся снежными буранами, и отсутствия поэтому подножного корма, потеряли на сыртах почти весь свой скот и пришли в китайские пределы совершенными бедняками. Мятежники, укочевавшие на Текес, прогнали свой скот более благополучно, но и здесь наступившие холода с выпавшим глубоким снегом при отсутствии запасов корма вызвали среди стад большой падеж.

Китайские власти отнеслись к беглецам индифферентно, но низший класс населения встретил их очень недружелюбно. Кочевые калмыки обрадовались легкой наживе, отобрали у беглецов скот, имущество и даже женщин, а затем начали гнать их обратно в наши пределы. Поставленные в безвыходное положение и терпя крайнюю нужду во всем, мятежники изъявили покорность.

Вызванная восстанием убыль кочевого населения в области определится с точностью только при предстоящем переучете кибиток; к январю же 1917 г. она приблизительно исчислена в 38 тыс. кибиток с населением свыше 150 тыс. душ обоего пола.

На благосостоянии русского населения области и экономической жизни ее вообще восстание туземцев отразилось очень пагубно.

Для выяснения причиненных убытков образованы особые областной и уездные комитеты, которые при содействии переселенческой и областной статистических организаций ведут подворные статистическое и фактическое обследования. Работы этих организаций еще не окончены, но их предварительный подсчет собранных данных указывает, что убытки, причиненные мирному населению, колоссальны.

Нападению мятежников, не считая отдельных хуторов, заимок и пасек, подверглось 94 селения, в которых сожжено и разрушено 5373 двора. В селениях, на полях и по дорогам убито 1905 душ обоего пола, ранено 684, взято в плен и без вести пропало 1105. Незначительное число пленных и считавшихся пропавшими без вести обнаружены в последнее время в Кашгаре и Кульджинском районе и возвращены, но судьба большей части продолжает оставаться неизвестной. В рядах действовавших против мятежников воинских отрядов потери определились в 171 чел., из коих убито 3 офицера и 53 нижних чина, ранено 41 нижний чин, остальные пропали без вести.

В экономической жизни области мятеж отразился весьма вредно на сельском хозяйстве. Посевная площадь в отчетном году, несмотря на ощущавшийся недостаток рабочих рук, уменьшилась против предыдущего года всего на 1,5%, составив по области 591,067 десятин, но, благодаря волнениям киргизов, из этого количества убрано только 502,297 десятин, вследствие чего и общий свободный излишек урожая выразился всего в 1,7 млн. пудов против 10,3 млн. пудов излишка предыдущего года. Много хлебов стравлено и потоптано скотом во время откочевки бежавших кочевников и высланными против них воинскими отрядами, но значительно большая площадь хлебов осталась на корню за невозможностью убрать его по недостатку рабочих рук и боязни русского населения выезжать в поле.

Особенная опасность остаться без хлеба грозила населению Пржевальского уезда, где ко времени вспышки мятежа только в западной части Иссык-Кульской котловины успели окончить жатву озимых хлебов, в остальной части уезда еще в октябре хлеб оставался на корню и лишь благодаря тому, что в этом районе разводится особенно стойкий сорт пшеницы, известный под названием «Кубанка», и наступившей ясной и теплой погоде население получило возможность жать хлеба по снегу в ноябре и декабре и более чем нужно обеспечило себя запасами продовольствия. Возникло сомнение, будет ли полученное зерно пригодно для посева весной, но местный комитет учел это обстоятельство и принял меры к подвозке семенного материала из других уездов.

Скотоводству также нанесен большой урон. Русские селения, подвергшиеся нападению, лишились скота вследствие угона его киргизами не менее, чем на 90%. Многие хозяйства совершенно остались без рабочего и молочного скота. Некоторая помощь оказана в этом случае тем, что всем беднейшим семьям с удостоверения подлежащих обществ розданы лошади и дойные коровы из табунов и стад, отбитых у бежавших мятежников, но помощь эта далеко не может вознаградить нанесенный вред, так как розданный скот ни по качеству своему, ни по состоянию не может восстановить хозяйств, которые за последние годы прилагали усиленные старания к разведению улучшенных пород рогатого скота и лошадей.

Ощутителен для области также вызванный мятежом урон в кочевом скотоводстве. В Пржевальском уезде киргизский скот, исчислявшийся к 1916 г. в 2 327 472 головы, может считаться весь погибшим. В остальных уездах, где насчитывалось свыше шести миллионов голов, убыль определяется, по предварительным данным, в 30%.

Для русских хозяйств трудно поправимое зло причинили мятежники уничтожением почти всех пасек. Во многих хозяйствах Пржевальского района в южной части Джаркентского уезда пчеловодство, оправившееся после свирепствовавшей здесь на пасеках болезни пчел от гнильца, составляло не только главный, но и единственный источник их благосостояния, почему они оказались совершенно разоренными и со слабой надеждой на восстановление прежнего положения.

Наконец, уничтожение мятежниками почтовых трактов: Пржевальск – Пишпек, Пржевальск – Каркара и Рыбачье – Нарын, прекратившее на продолжительное время правильное почтовое сообщение этих районов с другими частями области, весьма неблагоприятно отразилось на интересах не только местных торговцев, но и крупных фирм центральных губерний империи, делавших здесь солидные операции по закупке шерсти и другого сырья. Восстановление правильного почтового сообщения между указанными пунктами, как показали трижды назначавшиеся торги, потребует крупных расходов со стороны казны по смете Главного управления почт и телеграфов и больших затрат земских сумм области на постройку новых мостов, исправление полотна дороги и пр.

Наконец, как естественное последствие нарушения в корне спокойного течения экономической жизни области, следует отметить неудовлетворительное поступление государственных окладных и земских сборов.

Необходимая помощь пострадавшему от мятежа мирному населению области повсеместно была организована немедленно. Особая нужда в такой помощи ощущалась в Пржевальском уезде, где частная торговля была совершенно уничтожена, а прекращение правильного сообщения с Пишпекским уездом сделало особенно трудным подвоз продуктов даже первой необходимости из других частей области и Туркестана. Местному комитету пришлось принять на свое попечение свыше 12 тыс. беженцев, лишенных крова и всего имущества, и снабжать их натурой как продуктами продовольствия, так одеждой, обувью, а по наступлении в конце октября внезапных холодов обеспечить их квартирами, отоплением и освещением.

При дружной работе чинов администрации, переселенческого управления и привлеченных в состав комитета общественных и частных сил и при содействии воинских частей, принявших на себя постройку главнейших мостов по тракту Пишпек – Пржевальск и Рыбачье – Нарын, а также охрану почтовых и частных обозов, тяжелая задача по удовлетворению насущнейших потребностей населения выполнена успешно. Более сложным оказался вопрос призрения сирот семей убитых во время мятежа, так как Пржевальский детский приют рассчитан был только на 30 питомцев, а обещанные на расширение его Романовским комитетом средства к этому времени не были еще получены, но Пржевальский уездный комитет по выяснению и возмещению убытков от мятежа и в этом деле оказал помощь администрации приюта, предоставив в ее распоряжение два дома, принадлежавших принявшим участие в восстании мятежникам-дунганам, и соорудив местными средствами нужный инвентарь. Круглые сироты в числе 145 детишек приняты на попечение приюта, другие же розданы в благонадежные семьи родственников и посторонних лиц с выдачей нужного пособия. Последовавший же в конце года отпуск Романовским комитетом 24 тыс. руб. на расширение помещений Пржевальского детского приюта и состоявшееся постановление комитета е. и. в. великой княжны Татьяны Николаевны принять на свое попечение сирот семей, погибших во время киргизского мятежа, окончательно разрешает вопросы призрения сирот у пострадавшего населения.

В январе месяце текущего года большая часть беженцев возвратилась уже в свои селения, приступила к исправлению жилищ и деятельно готовится к предстоящим весенним работам. Большая помощь к восстановлению жилищ будет оказана населению командированным уже в область Министерством земледелия отрядом техников со специалистом Отдела сельского строительства во главе, но для восстановления прежнего благосостояния разоренных хозяйств потребуется, конечно, некоторое время и затрата крупных сумм. Все же и в настоящее время имеется твердая надежда, что при широкой помощи, которая во исполнение высочайшей е. и. в. воли оказывается потерпевшему от мятежа русскому населению области и будет, несомненно, оказана в будущем, оно постепенно забудет причиненное ему безрассудным восстанием диких кочевников зло, а богатство природы Семиречья поможет зажить прежней покорной жизнью. Направленные к осуществлению сего работы и предлагаемые реформы в управлении областью вообще и туземным населением в частности неизбежно приведут также и к установлению прежних добрых соседских отношений между русским и туземным элементами местного населения.

На общем механизме управления областью киргизские беспорядки отозвались слабо. Работы переселенческого управления шли прежним порядком, причем, как и в предыдущем году, на первом плане поставлены были работы по казачьему землеустройству и состояли, как выше указано, в обследовании земель, которые могут быть обращены в нужный для наделения казаков земельный фонд с применением к ним мелиорации. Мятеж вызвал некоторое сокращение полевого периода, но только в ближайших к нему районах.

Расширение сети народных школ в отчетном году не могло последовать, так как необходимый для сего дополнительный контингент учителей, как всеподданнейше докладывалось в отчете за 1915 г., ожидается только в текущем году с первым выпуском верненской учительской семинарии, но подготовленные для сего работы окончены, и выработанный местной инспекцией народных училищ план по расширению школьного дела представлен на уважение окружного начальства. В Пржевальском уезде, где народные школы были частью сожжены, частью разрушены, учебный год начался со значительным опозданием, но уже в ноябре месяце в местах скопления беженцев детям их дана возможность продолжать учение размещением их в уцелевших в этих местах школах. В городе же Пржевальске с этой целью с разрешения главного инспектора училищ Туркестанского края во всех училищах устроены послеобеденные классы.

Отношения в пограничных районах с соседним Китаем в первую половину отчетного года были по-прежнему миролюбивы, ограничившись отдельными столкновениями наших и китайских подданных по поводу взаимных угонов скота. К начавшейся в июле месяце и достигшей в сентябре широких размеров перекочевке за границу наших взбунтовавшихся киргизов китайские власти отнеслись, как доложено выше, индифферентно, приняв лишь некоторые меры к усилению охраны границы, но народ встретил наших беглецов очень недружелюбно и враждебно, последствием чего и было изъявление беглецами покорности и стремление возвратиться на родные пастбища и кочевки.

И.д. военного губернатора Семиреченской области

полковник Алексеев

Восстание 1916 года в Средней Азии и Казахстане. С.405.

Читать продолжение

* Можно прочитать и как «бугу».

Стилистика и грамматика авторов сохранена.
Добавить статью

Другие статьи автора

30-03-2016
Восстание 1916 года. Из доклада секретаря Киробкома ВКП(б) Б.Исакеева на собрании рабочих Интергельпо и железнодорожников, посвященном 15-летию восстания 1916 года
26381

24-03-2016
Восстание 1916 года. Доклад выступления председателя Совнаркома Киргизской АССР Юсупа Абдрахманова на торжественном заседании, посвященном 15-летию восстания
(5 часть)
17779

14-03-2016
Восстание 1916 года. Доклад выступления председателя Совнаркома Киргизской АССР Юсупа Абдрахманова на торжественном заседании, посвященном 15-летию восстания
(4 часть)
23470

09-03-2016
Восстание 1916 года. Доклад выступления председателя Совнаркома Киргизской АССР Юсупа Абдрахманова на торжественном заседании, посвященном 15-летию восстания
(3 часть)
17771

01-03-2016
Восстание 1916 года. Доклад выступления председателя Совнаркома Киргизской АССР Юсупа Абдрахманова на торжественном заседании, посвященном 15-летию восстания
(2 часть)
17748

24-02-2016
Восстание 1916 года. Доклад выступления председателя Совнаркома Киргизской АССР Юсупа Абдрахманова на торжественном заседании, посвященном 15-летию восстания
21172

17-02-2016
Восстание 1916 года. Установившаяся Советская власть всячески способствовала возвращению беженцев из Китая на Родину
24180

10-02-2016
Восстание 1916 года. Из прошения беженцев-киргизов: Так как возвратившиеся из Китая лишены имущества, то большая часть их умирает от голода и холода
36491

25-01-2016
Восстание 1916 года. Полковник Колосовский: Лидеры восстания намеревались весной 1917 года при помощи Китая вернуться на родину и организовать самостоятельное государство
20244

20-01-2016
Восстание 1916 года. Прошение кыргызов генерал-губернатору А.Куропаткину с просьбой возместить убытки, причиненные дружиной стражника Инчина во время восстания
32115

Еще статьи

Комментарии
Комментарии будут опубликованы после проверки модератором.

×