(Читать сначала)

(Читать предыдущую часть)

II. Киргизия как район аграрной колонизации. Влияние колонизации на общественную, хозяйственную и культурную жизнь киргиз

1931 г.

Юсуп Абдрахманов

После того, как русским помещикам и буржуазии удалось «силою русского оружия» разгромить Кокандское ханство, захватить наиболее важнейшие экономические и стратегические центры бывшего Туркестанского края и образовать Туркестанское Генерал-губернаторство, они поставили перед собой задачу практического осуществления одной из целей завоевания края – захвата киргизских земель для образования русских переселенческих поселков. Вам не должно казаться странным то обстоятельство, что я говорю о захвате именно земель киргизского населения, как будто царизм не захватывал земли других народов Средней Азии. Конечно, захватывал и земли других народов Средней Азии, но значительно позже. Первые же русские поселки были образованы на землях, отнятых у киргиз и таким образом аграрная колонизация бывшего Туркестанского края началась с колонизации киргизских территорий.

В 1874 году, по приказу 1-го Туркестанского генерал-губернатора Кауфмана, было образовано 1-е русское селение Кара-Балта, нынешний центр Калининского района, а в последующие три года, т-е. до 1877 года, возникли еще три поселка, опять-таки на киргизских землях, – Чалдовар, Дмитриевское (Талас) и Михайловка, а через пять лет были образованы в Таласе четыре немецких поселка: Николайполь, Романовка, Андреевка и Владимировка.

Как видите, я не без основания говорю, что аграрная колонизация Туркестана началось с захвата царизмом киргизских земель. Но это относится к северным районам Киргизии. Может быть, юг Киргизии миновала «честь» быть первоприемником русских переселенцев? Ничего подобного. Киргизы южных районов могут не обижаться, так как они тоже были первоприемниками русских переселенцев в Ферганской области. Первый русский поселок был образован в бывшей Ферганской области в 1893 году в урочище Куршаб – это поселок Покровский. И дальнейшая колонизация Ферганы шла главным образом за счет захвата киргизских земель. Наибольшее скопление переселенцев в Фергане было в Кугартской долине Джаляль-Абадского района.

Однако, как бы не был силен захват киргизских земель в Фергане и Таласе, он (захват) представляет из себя мизерную величину по сравнению с тем, что мы имеем в этом отношении по Семиречью, т.е. по северным районам Киргизии. Колонизация Семиречья шла так интенсивно, что по количеству заселенных крестьян между нею и остальными областями Туркестана можно было ставить знак равенства, т.е. заселенных в Семиречье крестьян было почти столько же, сколько их было во всех остальных областях Туркестана.

Такой значительный наплыв переселенцев в районы, заселенные киргизами и казаками, объясняется скотоводческим укладом хозяйства последних и связанным с этим кочевым образом жизни.

В первое время устройство переселенцев проводилось органами административной власти без надлежащего учета земельной площади, находившейся в фактическом пользовании коренного населения. Где и сколько земельной площади – определялось на глаз. Поэтому-то у царских администраторов создалось впечатление, что кочевые народы располагают огромными земельными площадями, и они начали работать в направлении изъятия «излишков». Зрение – очень хорошее средство, но его далеко недостаточно, когда дело имеешь с такой проблемой, как определение количества земельных площадей. Здесь требуется не слепая вера «на глаз», а точный статистический и экономический расчет. Но царские администраторы пренебрегали этой «мелочью». Если вот здесь сегодня имелась «свободная» земля, то это им казалось достаточным для того, чтобы образовать переселенческий поселок. Они и знать не хотели, что этот «свободный» участок вовсе не свободен, а является пастбищем скотоводческого населения, и что кочевник киргиз, который «сегодня» откочевал отсюда со своим стадом в поисках лучшего подножного корма, завтра вернется сюда, чтобы здесь пасти свой скот.

В дальнейшем, по мере роста переселенческого движения в Туркестан, были образованы специальные переселенческие управления, в задачу которых входило земельное устройство переселенцев, определение колонизационных возможностей Туркестана и в этих целях «детальное исследование землепользования тех групп туземцев, у которых можно было предположить пригодные для колонизации земельные излишки, т.е. главным образом киргиз». Исследовательская работа переселенческих управлений, давшая массу ценных материалов, однако также не отличалась в части выявления излишков земель беспристрастностью. В своем усердии выявить «земельные излишки у киргиз» чиновники переселенческих управлений не стеснялись тем, чтобы признать негодные, для ведения сельского хозяйства, земли годными, с целью последующего выселения на них коренного населения. Один из таких чиновников в своем усердии выявить колонизационный фонд дошел до того, что запроектировал такой фонд в пределах Китая.

Когда изучаешь труды инженеров, землемеров, статистиков, юристов, экономистов и т.п. «ученых» деятелей царизма, занимавшихся изучением и исследованием земель, находившихся в пользовании коренного населения, то поневоле думаешь о том, как был прав Маркс, когда он говорил, что «человека науки она (буржуазия) превратила в своих наемных работников». Только их положение, как наемных рабов царистско-империалистических кругов старой России, могло довести их до того, что в своих исследовательских работах они занялись подведением «объективной научной базы» под захватническую политику царизма, не считаясь с действительным положением вещей, искажая факты. Если некоторые из них, например Шкайский, и ставили вопрос о необходимости учета интересов коренного населения и необходимости их землеустройства, но только потому, что они были сторонниками «организованной колонизации», считали, что самовольные захваты переселенцами киргизских земель, вызывая «недоразумения» между переселенцами и киргизами и т.д., осложняют задачу укрепления русского влияния в Туркестане.

С трудом верится, когда читаешь материалы периода царизма, что авторами этих материалов являются люди, некогда претендовавшие на звание «общественных деятелей». Во всех этих трудах можно найти заботу о том, как Туркестан заселить русскими, сделать его богатейшим рынком сырья и сбыта, как провести орошение, чтобы увеличить колонизационный фонд и т.д. и т.п., но нигде почти ни одного слова нет о том, как организовать хозяйственную и культурную жизнь коренных народов Туркестана.

Чтобы не быть голословным в этом своем утверждении, приведу несколько выдержек из опубликованных трудов дореволюционного времени, авторами которых являются люди, которые хотя и занимали различные положения в «старом обществе», но которые сходятся в одном – в забвении существования в Туркестане почти 10-миллионного коренного населения.

Князь В.Масальский, автор капитального и довольно интересного труда «Туркестанский край», пишет: «Необходимо работать, не покладая рук, без колебаний и сомнений, с верой в успех и памятуя, что венцом наших усилий будет не только приобщение к культуре миллионов десятин новых земель и обеспечение русской промышленности необходимым ей хлопком, с полным освобождением от иностранной зависимости, но и создание огромной отрасли сельскохозяйственной промышленности, колоссальные приращения народного богатства и колонизация русскими людьми Туркестана» - ясно и четко. Нужно приобщить «к культуре миллионы десятин новых земель», обеспечить капиталистическую промышленность России хлопком, освободить ее «от иностранной зависимости», заселить Туркестан «русскими людьми». А что делать с теми миллионами людей, которые живут, трудятся, создают богатства?

Вот что пишет другой эпигон царизма, член Государственной думы А.Л.Трегубов: «Грех перед богом и совестно перед людьми, что, имея такую массу хорошей плодородной земли в таком благодатном крае, как Семиречье, русские крестьяне, для которых вопрос переселения давно уже стал одним из самых острых, никак не могут попасть сюда. Заботы о заселении нашего севера кажутся смешными, когда жемчужина наших владений, на которую, можно сказать, пробуждающийся Китай смотрит с нескрываемым вожделением, - остается забытой. Необходимо серьезно взглянуть на Семиречье и позаботиться о скорейшем его заселении – этого требуют законы логики(какой?), законы государства, общества».

Это он писал в 1909 году, «безбожно» преувеличивая опасность, угрожающую Семиречью со стороны Китая и уменьшая успехи колонизации Семиречья, так как к этому времени Семиречье было достаточно «обрусевшим».

Не меньший интерес представляет определение роли Семиречья профессором Васильевым, небезызвестным автором орошения Чуйской долины в интересах увеличения колонизационного фонда. «Настоящее и будущее экономическое и государственное значение области, - пишет Васильев, – складывается под влиянием интересов и запросов прилегающих областей и государств, требований метрополии, каковой является для области Европейская Россия, и собственных производительных сил.

Для Европейской России Семиреченская область является колонией, где она может найти рынок для продуктов своей промышленности.

Однако первенствующее значение до последнего времени область имела как район для переселения избыточного населения из Европейской России. Нет сомнения, что значение области в этом отношении сохранится еще весьма долгое время, так как она, на ряду с коренным Туркестаном, владеет громадным колонизационным земельным фондом». Здесь вы найдете интересы прилегающих областей и государств, требование метрополии, создание колонизационного фонда и ни слова о том, что же сделать с коренными жителями Семиречья – киргизами, казаками.

Всем этим людям вторит и «революционер» Шкайский, который, правда, ставит вопрос несколько иначе, чем первые. Если первые забывали совершенно о существовании коренных жителей Туркестана и Семиречья, то Шкайский «не забывает», а считает необходимым «правильное землеустройство киргиз в интересах переселенческого дела».

Как видите, князь Масальский, член Государственной Думы Трегубов, профессор Васильев и «революционер» Шкайский объединились для проведения в жизнь задачи, поставленной перед ними и перед всей царской Россией генералом Колпаковским – обрусение края и особенно Семиреченской области. Нужно сказать, что эти люди не только говорили и писали, но и делали дело. И им удалось очень многое сделать в смысле захвата земель.

Разрешите в подтверждение этого привести цифры, опубликованные тов.Рыскуловым: «К 1916 году в распоряжении русских поселков и станиц, количеством до 941 селений, в Туркестане числилось миллион девятьсот тысяч десятин (57,6% обработанной земли), т.е. на каждого живущего в Туркестане русского приходилось 3,17 десятины обрабатываемой земли, а на каждого коренного жителя (узбека, киргиза, таджика и туркмена) приходилось только 0,21 десятины. Таким образом, при остром безземелии вообще 94% коренного населения владели 42,4% всей обрабатываемой площади, а остальные приходились на русских переселенцев».

Так было в Туркестане. Если обратимся к данным о распределении земли между киргизами и крестьянами в дореволюционной Киргизии, то увидим не менее разительную картину.

Вот данные по бывшему Пржевальскому уезду относительно землепользования русского населения по годам: В 1900 году 11% русского населения Пржевальского уезда сосредотачивало в своих руках 23,8% всей пахотной земли уезда, а в 1916 г. – 24,1% русского населения уезда уже сосредотачивало в своих руках 67% всей пахотной земли и в 1920 году до земреформы 34,1% русского населения имело 84,7% пахотно-пригодной земельной площади уезда.

Такую же картину мы имеем и по Пишпекскому уезду, где в 1916 году 38% русского населения сосредотачивало в своих руках 57% всей пахотно-пригодной земли бывшего Пишпекского уезда без Казакской части.

Как видите, русское население, составляющее меньшинство на территории нынешней Советской Киргизии, в те времена, благодаря колонизационной политике царизма, сосредотачивало в своих руках огромную территорию пахотной земли.

Я оглашал количественное распределение земли, а с точки зрения качества нам известно, что лучшая часть земель, обеспеченная водой, была в руках русского населения. В отношении водопользования киргизское население было поставлено в такие условия, если киргизским дехканам и русским переселенцам приходилось пользоваться из одного арыка, то киргизам приходилось пользоваться только по воскресным дням, так как в остальные дни пользовалось русское население.

Так обстояло дело с захватом у киргиз пахотоспособной земли лишением его прав на водопользование. Как же обстояло дело с пастбищами?

В 1916 году было выделено на территории всей Киргизии в лесные дачи 2449890 га. Из этой площади фактически было покрыто лесом 1177536 га, а 714 тыс.га земельной площади, расположенные преимущественно в горных массивах, в районах, которые были зимним и летним пастбищем для скотоводческого населения, по существу не были покрыты лесом, но они принадлежали лесному ведомству, и киргизское, скотоводческое население пользовалось ими на арендных началах.

Кроме этого, царским правительством были изъяты у киргиз крупные пастбища для образования казенных скотоводческих участков, и эти земли сдавались в аренду русским переселенцам, желающим заниматься скотоводством, и последние по истечении определенного срока могли выкупить эти участки.

К сожалению, я сейчас не располагаю цифровым материалом о количестве изъятой земли под казенные скотоводческие участки. Но это изъятие не могло пройти незаметным для киргиз, не могло не вызвать среди киргиз недовольства. Вот как описывает Семиреченский областной военный губернатор те порядки, которые установились по использованию этих участков и какое впечатление произвело это изъятие на киргиз: «Особенно заметное волнение среди кочевников вызвало распоряжение об изъятии из их пользования крупных скотоводческих участков с предоставлением их русским арендаторам, по истечению известного срока и исполнения, принятых на себя обязательств по разведению улучшенного скотоводства, с правом выкупа этих участков в собственность. Новые арендаторы, нередко не приступая даже к разведению скота, начинали эксплуатировать заарендованные ими участки сдачею их в аренду под пастьбу скота тем же киргизам, из пользования коих они изъяты; взимать с них покопытные сборы; преследовать судом за потравы и пр.».

Полагаю, что изложенного достаточно, чтобы Вам стало ясно, до какого бесправия было доведено киргизское население в отношении землепользования и водопользования. При этом нужно заметить, что изъятию подвергались преимущественно земли, которые были орошены и обжиты киргизским населением; разрушались зимовки.

Подобное изъятие земель у киргиз для нужд колонизации и образования казенных участков и изъятие пастбищ коренным образом затрагивали жизненные интересы киргиз, ставили их в такое положение, когда у них не оставалось перспектив для хозяйственного роста, когда оставалось им либо умереть с голоду, либо идти наемными рабами к кулакам, баям.

Что у киргиз были отняты земли, жизненно им необходимые, и в их пользовании почти не оставалось пригодных угодий признали потом, после восстания 1916 года, те самые люди, которые усердно отнимали у киргизского населения земли.

В объяснениях царю по поводу причин восстания 1916 года Куропаткин пишет: «Слишком широкое толкование о размере этих излишков (киргизских земель), особенно с 1904 года, повело к тому, что у киргизского населения были отобраны огромные площади земли, часто ему жизненно необходимые, для образования русских селений, казенных скотоводческих участков и казенных лесных дач – единственного владения казны. Это явление было отмечено уже при ревизии сенатора графа Палена, но на него не было обращено должного внимания».

Примерно в таком же духе пишет и Семиреченский областной Военный губернатор в своем докладе по поводу причин восстания, где это «почтенное» учреждение – штаб колонизации пытается объяснить причины восстания не столько результатом царской колонизационной политики, сколько результатом самовольного захвата переселенцами киргизских земель. Правда, переселенцы тоже вели себя не очень-то хорошо, но об этом дальше. Пока же послушаем, что пишет Военный губернатор Семиреченской области. «Переселенческая работа начала налаживаться только в 1910-1911 годах, когда область была признана даже открытой для легального переселения. Признано было необходимым вести землеустройство не по группам населения, а по территориям…и…главное не приискивать новый колонизационный фонд из готовых излишков в киргизских землях, где уже почти не оставалось пригодных угодий, а формировать этот фонд при помощи широких ирригационных работ за счет министерства земледелия…

Но сдвиг киргизского экономического благосостояния, притом в солидных размерах, был уже налицо».

О каком сдвиге благосостояния идет речь – в сторону улучшения или ухудшения – здесь трудно понять. Если губернатор думает, что благосостояние улучшилось, то он путает две вещи: смешивает экономическое благосостояние широких слоев трудящихся масс с экономическим благосостоянием незначительной группы байства и манапства. Последние, если считать поголовье стада, хотя и потеряли значительно за годы владычества царизма, но эту потерю они возмещали себе за счет грабежа трудящихся масс вкупе с царскими администраторами, колонизаторами, ростовщическими капиталистами. Если он имеет в виду благосостояние именно этой группы – группы эксплуататоров, то близок к истине, но, если он имеет в виду всех, включая сюда и трудящиеся массы, то его истина от действительности так же далека, как небо от земли.

Баи, манапы и многочисленные царские администраторы (волостные управители, старшины и т.д.), повторяю, хотя и были охвачены процессом деградации животноводства и теряли количественно в поголовье стада, но они это с лихвой покрывали при помощи взяток, чигымов. Разница для этой группы состояла лишь в том, что вместо скота они имели…деньги, идущие в их карман из кошелька трудящихся, дешевую рабочую силу в лице разорившейся киргизской бедноты и батраков.

Я, кажется, немного забежал вперед. Возвращаюсь к земельному вопросу, поскольку этот вопрос является решающим для выяснения причин восстания. Не могу удержаться, чтобы не процитировать еще одно место из того же отчета военного губернатора Семиреченской области: «Причины недовольства местных кочевников остаются в точности еще не выясненными, - пишет военный губернатор, - но, несомненно одной из главных являлась широкая колонизация Семиречья русским элементом, повлекшая за собой стеснение прежнего простора, а местами и потерю туземцами прежнего обилия земли и воды… В результате, землеустроительные работы переселенческой организации в первые годы ее деятельности обездолили многие киргизские хозяйства не только в смысле их стеснения, но и более решительными приемами. Были случаи изъятия наиболее ценных земель вопреки ст.125 Степного положения при одновременном смещении киргиз на земли неудовлетворительные... Работа наладилась в течение 1909-11 гг., но многое непоправимое было уже сделано: лучшие земельные запасы были уже розданы самовольцам, киргизы во многих местах были уже более, чем следовало, стеснены и смещены, а для новой спокойной жизни и планомерной работы оставалось крайне ограниченное поле, так как, вопреки прежним ожиданиям, колонизационная емкость Семиречья оказалась невелика».

Итак, из приведенных цитат мы устанавливаем признание самой царской администрации, что они в земельном вопросе не считались даже с собственными их законами и «обездолили многие киргизские хозяйства», сделали «многое непоправимое», что «киргизы во многих местах были уже более чем следовало стеснены и смещены» с земли, что «для новой спокойной жизни…оставалось крайне ограниченное поле», и что это обездоление является одной из главных причин восстания. Напрашивается вопрос – знала ли царская администрация раньше, до восстания, об этом? Конечно, знала, но, если она все-таки рассчитывала на благополучный исход такого обездоления и грабежа широких масс трудящихся, то только потому, что она не верила в революционную силу трудящихся масс и очень сильно верила в силу влияния баев и манапов удержать массы в состоянии рабского повиновения воле колонизаторов.

Итак, к моменту восстания 1916 года с точки зрения землепользования и водопользования киргизское население было доведено до состояния, которое не оставляло перед ними никаких перспектив хозяйственного роста. Колонизационная емкость, как это признают сами представители царской администрации районов Киргизии, оказалась далеко не так велика, как им думалось раньше. Но «непоправимое было уже сделано», земли у киргиз были уже отняты, киргизы были лишены основной базы для развития животноводства - земли и, тем самым разумеется, обречены на полуголодное существование, на вымирание.

То обстоятельство, что колонизационная емкость районов Киргизии оказалось недостаточной, поставило перед царской администрацией и переселенческими организациями проблему орошения новых земельных участков для образования колонизационных фондов. О беззаботном отношении царской администрации к судьбе коренного населения говорит, между прочим, и то, что, видя безвыходное положение киргиз, в которое они были поставлены в отношении землепользования, царская администрация даже не подумала о том, чтобы за счет вновь орошенных земель обеспечить возмещение того ущерба, который был нанесен им в период вакханалии колонизационного захвата киргизских земель под переселенческие поселки.

Насколько киргизы в земельном отношении были стеснены видно хотя бы из того, сколько в среднем на одно хозяйство приходится посевов, по данным на 1915 г. проф.Васильева, по двум уездам:

Может показаться, что такие незначительные посевы у киргизского населения объясняются скотоводческим характером их хозяйства, кочевым образом их жизни, но это совсем неверно. Процесс оседания киргизского населения и обработка ими земли началась примерно со дня колонизации территории Киргизии царским правительством. Однако этот процесс оседания не был завершен до конца. В этом в значительной степени повинны царские администраторы и их политика, так как они в порядке отчуждения от киргиз земель для целей колонизации отчуждали и орошенные, окультивированные киргизами земельные участки, этим самым не создавая уверенности у киргиз в том, что они прочно могут быть владельцами земли.

Так обстояло дело с точки зрения распределения земель между национальными группами.

Читать продолжение