Давно хотелось поговорить о манкуртах, но каждый раз по разным причинам приходилось останавливать себя. Иногда этому мешала политическая обстановка в стране, то бишь, политическая апатия как со стороны простых обывателей, так и со стороны так называемой политической элиты. Иногда, наоборот, слишком активная революционная ситуация, когда не знаешь, «как слово наше отзовется» (Ф.И.Тютчев). Иногда подобно Найман-ана из романа Ч. Т. Айтматова «И дольше века длится день» я только мечтал лишь увидеть в живых некоторых моих соотечественников, пусть будут они манкуртами, кто угодно, пусть не помнят ничего и не соображают, но пусть будут те мои братья и сестры живые, просто живые… Но снова и снова стегала мысль, как бы женщины, голосившие в юрте Найман-аны, не упрекнули меня причитая:
- Расклевали их стервятники, растащили их шакалы. Как же смеете вы после этого ходить в мужских шапках на головах!...
И потянулись для меня пустые дни на опустевшей земле… Терзался я глубокими, неиссякающими думами. И некому было их высказать, чтобы облегчить горе, и не к кому было обратиться, кроме как к самому богу…
И тогда решился я тоже написать о манкуртах, о которых некогда писал великий писатель, ибо видел я вокруг себя много моих соотечественников-манкуртов, и число их с каждым годом все возрастало. До сих пор я верил, что после книги Айтматова опомнятся эти манкурты и снимут с глаз своих шоры и с головы шири, как бы больно им не было, скинут они с себя ярмо рабства. Но напрасно я надеялся: именно манкурты даже не читали Айтматова, а если и читали, то не ведали, что это про них все сказано. Как Чингиз Торекулович когда-то обратился к русскому языку, чтобы достучаться до сердец своих оманкуртившихся земляков, так и я сейчас пытаюсь через русский язык довести до ума их и всех остальных мысль, что потерявший память об истории своего народа человек (любой - кыргыз, узбек, казах и т. д.) не может быть цивилизованным человеком; что манкурт, отказавшийся от одной культуры (пусть это будет кыргызская культура, или русская, или еврейская), никогда уже не сможет быть культурным; что «Иван, не помнящий родства», никогда не украшал ни один живущий ныне народ.
Но слишком много их сейчас стало на земле, манкуртов, которые и от своей истории уже давно отреклись, и других сейчас принуждают к этому. И не только среди моего народа они бродят как призраки, но и среди всех остальных других народов. И именно из-за незнания истории, ни собственной, ни чужой, они везде сеют разлад и разрушение. Они живут по придуманным именно этими манкуртами историческим сведениям, подразделяя народы на великие и малые, на цивилизованные и варварские, на передовые и отсталые. Еще вчера сами дикие и темные эти люди сейчас уже претендуют на цивилизаторские свои миссии, а молодые относительно древнейшей истории народы, появившиеся совсем недавно, присваивают себе чужие успехи, при этом пытаясь унизить своих прародителей.
Как тот невежда и невежа сын, который, выросши, начинает стесняться своего старого отца. Отец и мать родили его, вырастили и дали ему образование, но зарвавшийся сын, на голову которого чужие люди надели шири, а на глаза шоры, вдруг начинает отказываться от своих родителей: видите ли, ему хочется выглядеть пригожим перед своей невестой, а состарившиеся его отец и мать только портят вид. Но при этом они забирают у родителей почти все, что заработано непосильным трудом: и деньги, и дом, и машину. А вот отец и мать, оказывается, нужны были лишь до поры до времени.
Советская империя создала таких вот манкуртов (Чингиз Айтматов в свое время не мог открыто назвать их, поэтому вот и обратился к этому иносказанию, ссылаясь на каких-то там далеких жуан-жуаней. Вообще у Айтматова очень много таких иносказаний: чего стоят эти самые Орозкулы и Кочкорбаевы). Они не имеют национальностей: это были представители практически всех народов Советского Союза, забывшие родной язык, родную культуру и историю. Их девизом было: «Мой адрес – не дом и не улица, мой адрес – Советский Союз». Вот они и ездили повсюду, где было хорошо, устраивали себе райские гущи (ведь им платили разные там коэффициенты за отдаленность, за передвижение и т.д.), везде были временщиками, а потому и равнодушными к языку местного населения, к их истории и культуре. Они и к местности-то относились соответственно: устраивали разные там костры, сжигали леса, засоряли реки и озера, всюду за собой оставляли мусор и грязь. В общем, они повсюду гадили, ибо для них ничего святого не существовало.
Все это я говорю к тому, что они и историю-то народов обгадили. Они и русский язык так засорили, что, появись сегодня Пушкин или там Толстой, ничего бы не поняли на этом среднеграмматическом сленге.
Вот и появились на постсоветском пространстве люди неопределенной национальности. Они вроде по-русски говорят, но только это звучит очень вульгарно и неграмотно. Это не русские, не кыргызы и не казахи, это – русаки и кацапы, это киргизы и шала казахи. Им бы лишь хороший заработок был, а там хоть трава не расти.
Они привыкли думать, что до 1917 года все народы СССР были отсталые. И вот пришли большевики и принесли они остальным народам культуру, государственность и письменность. А сами, наоборот, уничтожали все подряд: и церкви с мечетями и синагогами под предлогом борьбы с религией, и памятники старины под воззванием борьбы с феодальными пережитками, и местную культуру под призыв о создании нового советского народа, и богатую древнюю культуру под лозунгом об интернационализме.
Так что мои исторические эссе обращены не к таким вот манкуртам. Одному из них все равно не понять, что «величие народа вовсе не измеряется его численностью, подобно тому, как величие человека не измеряется его ростом» (Виктор Гюго). Зато он почему-то счел нужным пожаловаться власти в лице А.Жапарова и заставить прикрыть рубрику в ИА АКИpress, как он привык делать прежде. Хотя он и не назвался, но ослиные-то уши все равно торчат: по обращению «товарищ» сразу видно, что это бывший партбосс, прототип Кочкорова из романа Ч.Айтматова «Плаха», причем он из уйгуров и обиделся на меня за то, что я его задел, рассказывая про тюркский период истории Кыргызстана. Только вот что я вам скажу, господин хороший: «Какой же я вам товарищ, я вам друг и брат, а может, даже сват…» (В.Шукшин. Калина красная.) К чести А.Жапарова он ответил достойно этому «товарищу», который за грошовые взятки распродавал кыргызские земли Сох, Ворух и Шахимардан. Такие вот «товарищи» чуть было и весь Базар-Курганский район не продали, только грянувшая перестройка помешала этому. Поэтому, «призраки коммунизма», бродите лучше по Европе, а к нам больше не рыпайтесь!
Еще одному манкурту, уже от узбеков, не спится в ночь глухую (попробуйте последнее слово произнести эхом и вы получите его настоящее имя). Сразу видно, что ученый-шут как раз он сам, ибо не удосужился даже внимательно прочитать все мои эссе. Там нигде не говорится о том, что «название острова-материка Австралии исходит из киргизского языка (аустрыб ал – поменяй)». Да по-кыргызски и сочетания-то такого «ау» не существует, «дуралей ты этакий!» (А. С. Пушкин. Капитанская дочка). Сам же меня обвиняешь в национализме и тут же несешь напраслину на казахов, «грамотей ты тупоголовый!» (М. Булгаков. Мастер и Маргарита).
С чего это я вдруг так часто начал цитировать русскую классику? Ах, да!.. Просто в следующий раз я намерен рассказать об экспансии России на Кыргызстан, в частности, на Сибирь и Среднюю Азию, в общем.
А пока все…
