Читать также: Документы из Политического архива МИДа Германии
Германия-Центральная Азия. Немецкие эксперты о культурно-образовательном развитии тюркских мусульманских народов Российской империи накануне Первой мировой войны и своей экономической и политической стратегии в Азии (по архивным материалам МИДа Германии)
Комитет в защиту прав мусульманских (магометанских) тюрко-татарских народов России был создан в Стамбуле в годы Первой мировой войны. Его представители, выступая от лица многомиллионной российской мусульманской уммы, зимой 1915-1916 г. приехали в Европу для защиты политических интересов тюркских народов Российской империи в столицах держав Оси – Болгарии, Австро-Венгрии и Германии. Конечным пунктом их визита стал Берлин, столица самого сильного государства четверного с Османской империей союза против России. В ходе своего визита делегаты Комитета получили приём в разных политических, финансовых, академических и военных кругах немецкой столицы.
В Политическом архиве МИДа Германии среди прочих хранится пространная докладная записка, составленная на имя высокопоставленного чиновника МИДа канцлера фон Везендонка от 15 февраля 1916 г., где подробно изложены все встречи и выступления, совершенные делегатами Комитета: видным казанским татарским политическим деятелем Юсуфом Акчурой, главным редактором газеты «Тюрк Юрду», доктором Хуссеин Али Бейем из Бакинской губернии Кавказа, профессором медицины в Константинопольском университете, Челебизаде Эсад Беем, крымским татарином, профессором теологии, а также Мукимом эддин Бейджаном из Бухары, студентом и заместителем «Комитета в защиту прав мусульманских тюрко-татарских народов России» в период их пребывания в Берлине. Визит делегации проходил с 3 января по 22 января 1916 г. В архивных файлах содержится Докладная записка, состоящая из 26 страниц машинописного текста, где подробно излагались все визиты и переговоры делегатов Комитета по датам, названиям организаций и именам выступавших. В отдельном параграфе были описаны содержание выступлений делегатов комитета в различных научных и культурно-просветительских обществах. И отдельным параграфом была выделена встреча российских тюркских делегатов с деловыми и банковскими кругами Германии и Австро-Венгрии.
Так, делегация Комитета была приглашена для выступления перед членами «Культурного союза немецких ученых и деятелей искусства», которое состоялось 15 января 1916 г. в Берлине. В пригласительных билетах сообщалось, что делегаты прочитают лекцию, посвященную актуальному положению дел находящихся под русским господством тюрко-татарских народов.
В ходе своего визита в Германию делегаты Комитета посетили также лагерь для военнопленных, расположенный в небольшом прусском городке Цоссен (Zoccen). (Источники: Политический Архив МИДа Германии, Многостраничная докладная записка Себастьяна Бека, приложенная к сопроводительному письму на имя Посла Германии в Константинополе за № 195 от 13 марта 1916 г. и подписанная Циммерманом). Как следует из докладной записки, встреча делегатов сопровождалась парадом батальона добровольцев. Сами делегаты были тепло приняты руководством лагеря. В цоссенском военном лагере размещались преимущественно российские мусульмане, попавшие в немецкий и австрийский плен. В докладной записке отмечается, что для них здесь была построена специальная молельня. И в лагере имелся свой имам по имени Абдурашид Ибрагим Эфенди, который представил Юсуфа Акчуру специально собранным для встречи военнопленным в здании лагерной мечети. Имам сказал, что имя Акчуры должно быть широко известно им, поскольку оно принадлежало известному текстильному фабриканту в России. Юсуф Акчура был его сыном, который стал известным писателем в Турции.
Прежде, чем произнести свою речь перед военнопленными-мусульманами из России Юсуф Акчура обменялся головными уборами с одним из них, как отмечалось в докладной записке. Ю.Акчура выступал на татарском языке и говорил с большим воодушевлением перед своими земляками. В своей речи Юсуф Акчура рассказал единоверцам о том, что в Стамбуле российскими татарами был создан особый Комитет, чьей целью было стремление к защите прав мусульманских народов в Российском государстве. Он и его товарищи были уполномоченными данного комитета и их приезд в Австро-Венгрию и Германию имел целью оказать влияние на правительства этих стран для освобождения единоверцев и соплеменников в России. Он рассказал, что делегаты Комитета побывали в Будапеште, Вене и Берлине, где им было обещано изыскать пути для оказания поддержки политическим стремлениям мусульманских народов России.
Ю.Акчура также сообщил военнопленным, что правительства этих государств пришли к согласию с османским турецким правительством, султан которого являлся защитником и калифом также и всех мусульман Российского государства. Он рассказал им об основных мусульманских тюркских народах Российской империи по географии их расселения, при этом подчеркнув, что всем им до сих пор ставились огромные препятствия для развития народного образования: «Нам нужны школы, но русское правительство не хочет этого допускать по причине того, что оно не хочет Вашего роста, а желает Вас русифицировать. Вы понимаете, что это означает? Оно хочет лишить Вас Вашего родного языка, обычаев и религии. Турция, поддерживаемая сильными Германией и Австро-Венгрией, хотела бы Вам помочь и завоевать суверенитет. Поэтому Вашей обязанностью является помогать Турции. Кто желает и имеет мужество, тот должен вступить на путь джихада. А другие, особенно это касается ремесленников, те могут переехать в Турцию. Там Вы будете приняты с радостью. Вы получите землю и денежную помощь. Россия держится на последних силах. Наши союзники отобрали у неё много территорий и с божьей помощью она будет полностью сокрушена. И тогда Хива, Бухара и Туркестан будут освобождены. Турки выгнали англичан из Дарданелл и никто из них туда не вернулся. Таким образом, наши дела повсюду обстоят хорошо. И вы должны исполнить свой долг». (Там же, Докладная записка Себастьяна Бека, приложенная к сопроводительному письму на имя Посла Германии в Константинополе за № 195 от 13 марта 1916 г. и подписанная Циммерманом. Параграфы «Посещение лагеря в Цоссене», «Речь Акчуры», стр.12-14).
В докладной записке отмечено, что речь Ю.Акчуры неоднократно прерывалась возгласами поддержки со стороны военнопленных. После завершения своего эмоционального выступления Ю.Акчура прошел к добровольческому батальону. В своей речи он, в частности, заявил: «Я особенно горд и рад Вас приветствовать и видеть здесь. Поскольку Вы являетесь необычным полком и Вам это хорошо известно. Вы являетесь историческим полком, о котором будут говорить про историю этой войны. Впервые в истории добровольческий полк, состоящий из татар, воюет совместно с османами. И это заслуживает особой благодарности. Вы сражаетесь за свободу Ваших соплеменников. Вы сражаетесь за Ваш родной язык и Вашу религию, которую (царская) Россия желает уничтожить!»
После завершения своего выступления в лагере в Цоссене члены комитета купили ремесленные изделия, производившиеся военнопленными. Как было написано в докладной записке, во время совместного завтрака руководства лагеря с делегацией царила уютная атмосфера. Сразу же после визита в военный лагерь в Цоссене делегаты Комитета встретились с Тайным советником Доктором Зиберхом (Herr Geheimer Konsistorialrat Dr.Seeberh), с которым были обсуждены различные религиозные проблемы. Во время этой встречи Ю.Акчура рассказал о новых религиозных движениях среди тюркских народов России. После завершения своего трех недельного визита в Германию мусульманская делегация покинула Берлин. На перроне столичного вокзала их провожал Генеральный консул Турции Омер Лютфи Бей.
В немецких архивах хранятся документы, где помимо подробного описания программы визита делегатов Комитета, хранятся также и многостраничные документы о биографии делегатов. Ниже в статье приводятся отрывки из их досье, что представляет большую важность для анализа деятельности этого комитета. (Там же, Докладная записка Себастьяна Бека, приложенная к сопроводительному письму на имя Посла Германии в Константинополе за № 195 от 13 марта 1916 г. и подписанная Циммерманом. Параграфы «Акчура Оглы Юсуф Бей», стр.16-18. «Характер Акчуры», стр. 18-21. «Хусеинзаде Али Бей», стр.21-22. «Характер Али Бея», стр.22-23. «Мехмед Есад», стр.23. «Характер Мехмеда Есада», стр.23-24. «Муким эддин Бейджан», стр.24-25. «Характер Муким эддина Бейджана», стр.25-26).
Так, в биографии Акчуры Оглы Юсуф Бея говорилось, что он родился в Симбирске на Волге в 1876 г. Его отец был текстильным фабрикантом и принадлежал к старинному роду Акчура. Его мать происходила из казанской городской семьи Юнусовых. Начальное образование он получил на своей малой родине. В Стамбуле он продолжил свое начальное образование и завершил его в Париже. В 1904 г. Юсуф Акчура вернулся из Парижа в Казань и стал профессором истории в медресе. Одновременно с этим он совместно с некоторыми казанскими юристами стал издавать газету «Казан мухбири». В то время в России поднималось либеральное движение, в котором он принял активное участие. Ю.Акчура начал вести политическую работу в защиту и расширение прав мусульманских народов Российской империи. Он стал одним из основателей политической партии «Союз русских мусульман» и вскоре был выбран его генеральным секретарем.
Примечателен такой эпизод из его жизни, когда Юсуф Акчура был заключен в тюрьму на 45 дней перед самыми выборами в государственную Думу. Власти опасались его выдвижения в депутаты от Казани. Но в самый последний день перед выборами его выпустили со смехотворными извинениями за допущенную следственную ошибку. Всё время своего проживания в России Ю.Акчура работал преподавателем в медресе, вёл политическую и журналистскую деятельность. В разное время был редактором северо-тюркских газет «Терджуман», «Вакт», «Казань мухбири», «Ашбар», «Иль» и «Шура».
За одну из своих статей в газете «Вакт», где он открыто писал о нарушениях и ограничениях прав нерусских народов империи, был привлечен к суду. После русской революции 1905-1907 гг. в стране наступила политическая реакция и дальнейшая жизнь на родине оказалось невозможной для него. Он переехал в Турцию и обосновался в Стамбуле. Но и после эмиграции он несколько раз посещал Россию. В 1910 г. Ю.Акчура впервые посетил Берлин и там пытался привлечь внимание некоторых академических кругов к проблемам северо-тюркских и татарских мусульман России. Будучи в Европе, при встречах он старался раздавать экземпляры книг, статей и газет тюрко-мусульманской литературы.
Начиная с 1907 г. Юсуф Акчура Оглы Бей пришел к убеждению, что война между Россией и Германией была неизбежна, и что реальными союзниками Турции в Европе являлись Германия и Австро-Венгрия. О своих политических взглядах он регулярно публиковал статьи на страницах различных турецких газет после свершения государственного переворота в Турции. В основном это были газеты «Итжихат» и «Сират аль-мустаким». Юсуф Акчура также стоял у истоков первого научного учреждения под названием «Тюрк дарнаги» (Тюркское общество), который был создан в Турции с целью изучения всех тюркских народов. Позже он со своими единомышленниками основал газету «Тюрк юрду» (Родина тюрков) и был выбран её главным редактором. С выходом в свет первого экземпляра газета стала содействовать налаживанию и расширению контактов между различными тюркскими народами и содействию германо-турецкой(тюркской) дружбы.
В документах характер Юсуфа Акчуры описывается как харизматичный и бесспорный лидер «Комитета в защиту прав мусульманских тюрко-татарских народов России». Но вместе с тем и как крайне высокомерный и амбициозный человек. В нем были отмечены такие персональные качества, как быстрая реакция и расчетливость. Особенностями характера Ю.Акчуры были названы вспыльчивость и несдержанность. И в заключение было сказано, что характер главы комитета русских мусульман был похож на стиль поведения образованных османских турков с барскими замашками и желанием самоутверждаться за чужой счет.
В резюме о другом члене Комитета - Хуссеине Али Бей значилось, что он родился в 1864 г. в селении Салиан в Бакинской губернии на Кавказе и являлся внуком Шейха уль-Ислама шейха Ахмеда Салиани. Он вырос в Тифлисе, где посещал мусульманскую школу. Закончив гуманитарную гимназию, юноша отправился в Санкт-Петербург. После окончания факультета Естественных наук Санкт-Петербургского университета уехал в Стамбул и поступил на Медицинский факультет столичного университета. Он служил добровольцем в рядах Красного Полумесяца на турецко-греческой войне в Тессалии. После войны вернулся на Кавказ. Его возвращение на родину совпало с началом русско-японской войны и последовавшей за ней революцией в 1905-07 гг. в России.
В это же время он совместно с единомышленниками издает газету «Хаят», которая просуществовала два года. Хуссеин Али Бей публиковал все свои статьи в этой газете. После её закрытия он открыл другую воскресную газету «Фуязат» для публикации большей части литературных и культурологических статей. В ней он начал публиковать известное произведение немецкого поэта Гёте «Фауст» в собственном переводе. Отрывок с переводом «Фауста» был переиздан в Турции на страницах газеты «Иджихад». Как и Баку, в Стамбуле он занимался образовательными и научными работами. После установления в Российской империи настоящей политической реакции и деспотии он перебрался на постоянное жительство в османскую Турцию. И в течение 3-4 лет читал лекции по кожно-венерическим заболеваниям на медицинском факультете университета в Стамбуле, а также работает санитаром.
По описанию Хуссеин Али Бей обладал жизнерадостным, открытым и естественным характером. Довольно хорошо владел немецким языком и свободно говорил по-французски и по-русски. Был большим эстетом и преклонялся перед немецкими философами и поэтами, с творениями которых был хорошо знаком. Мог свободно цитировать Гёте и Шиллера. Он охарактеризован как обладатель артистической натуры с большим чувством такта и тонким вкусом, что выгодно отличало его от Ю.Акчуры, названного немцами сорвиголовой. И благодаря таким качествам все шероховатости в манерах Акчуры сглаживались особенной любезностью и тактом Али Бея во время переговоров с немецкой стороной.
В биографии другого члена делегации Мехмеда Езаде сообщалось, что он родился в 1897 г. в Бахчисарае в Крыму. Его отец происходил из знатного рода Челебизаде Бахчесарайских, а мать была из рода Чобукзаде. Свое начальное образование он получил на родине. В Стамбуле молодой человек изучал мусульманские право и управление на юридическом факультете университета. Во время учебы М.Езаде ни на миг не прерывал свои контакты с родиной. Он беспрестанно стремился обратить внимание османских турков на своих единокровных сородичей. После свершения государственного переворота в Турции получил назначение профессора в высшей религиозной школе в османской столице. Он был охарактеризован как довольно замкнутый и неразговорчивый человек. Было отмечено, что для него не составляло труда часами сидеть, не проронив ни единого слова. Немцы прозвали его «молчуном». Вместе с тем, в Мехмеде Езаде были отмечены такие качества, как благодарность и хорошая мотивация, сочетавшиеся со здоровым юмором и острословием. В целом, он был охарактеризован, как «мусульманин, придерживающийся ортодоксального направления с легким налетом религиозного фанатизма». Помимо турецкого М.Езаде не владел никакими другими языками.
Последний и самый юный делегат от Комитета русских мусульман Муким эддин Бейджан был охарактеризован немецкой стороной как «второй молчун» после М.Езаде. В биографии Мукима эддин Бейджана говорилось, что родился он в 1889 г. в регионе Кермина недалеко от Бухары и происходил из знатного рода Сейид-Ата. Свое начальное образование юноша получил в древней Бухаре. После смерти отца в1909 г. наставником его стал родной дядя, бывший наместником Чехар-Джавида. Юноша сбежал от опеки дяди, переодевшись в женскую одежду, и без паспорта пересек персидскую границу. Сначала он добрался до Багдада и оттуда дошел до столицы осман с единственным желанием продолжить свое обучение. Его путешествие из Бухары в Стамбул длилось семь месяцев, поскольку большую часть своего пути он проделал пешком.
В Стамбуле молодой человек закончил Школу гражданского(народного) права (Mulkija maktabi). Позже он пригласил из Бухары в Стамбул ещё 15 студентов и помог им поступить в различные школы турецкой столицы. Там же он вместе с единомышленниками создал «Туранское общество для развития науки» и с тех пор прилагал все возможные усилия для развития и подъёма Бухары и Туркестана, возлагая большие надежды на их будущий расцвет. Немцами он охарактеризован как симпатичный, хорошо воспитанный юноша, отличавшийся вежливостью, отзывчивостью и благодарностью, и к тому же обладавший хорошим чувством юмора. Муким эддин Бейджан свободно владел османским турецким, чагатайским и персидским языками. Русским же языком владел в слабой степени.
Как отмечалось в докладной записке, во время поездки делегации по европейским странам он был искренне поражен всем увиденным и выразил желание после окончания войны переехать в Берлин и поступить в столичный университет. Кроме того, он собрался с особым усердием изучать немецкий язык. Немцы отметили, что именно страсть к чтению подвигла его к получению хорошего образования и желанию отправиться за границу. По их мнению, кипучая энергия, бурлившая в Мукиме эддин Бейджане,должна была неизбежно проявиться в общественной деятельности.
Но в конце 26-ти страничного подробного аналитического доклада о деятельности и делегатах «Комитета в защиту прав мусульманских тюрко-татарских народов России», делался довольно категоричный и скептический вывод даже о самой экзистенции комитета: «...цели, которые преследует Комитет, можно достичь только тогда, когда тюркские народы России сами не осознают о необходимости сбросить собственными усилиями иго русского правления. А до тех пор они вынуждены будут терпеть духовное угнетение. Оказание какого-либо влияния на русское правительство по этому пункту из заграницы не представляется возможным. Таким образом, весь карточный домик, выстроенный Акчурой, развалится» (Там же, Многостраничная докладная записка Себастьяна Бека, приложенная к сопроводительному письму на имя Посла Германии в Константинополе за № 195 от 13 марта 1916 г. и подписанная Циммерманом. «Заключение». Стр.26).
Причину же своего столь скептического отношения к деятельности Комитета немецкий эксперт объяснил в другом докладе на 6 страницах, адресованным на имя секретаря МИДа Германии фон Везендонка и датированным 29 февраля 1916 г. (Там же, Докладная записка от 29 февраля 1916 г.) В нем он писал, что члены «Комитета в защиту прав магометанских тюрко-татарских народов России» по его мнению не являются никакими делегатами, а сами представляют собой весь комитет. В свою пользу он привел следующие аргументы со ссылкой на 102-ой номер газеты «Тюрк юрду», главным редактором которой был Юсуф Акчура.
Под рубрикой «Тюркские новости» была опубликована следующая заметка: «Тюрко-татарский комитет, который некоторое время находится в Европе, в пятницу 22 января (или 4 февраля по новому календарю) вернулся в Константинополь». Отсюда следовало, что вся затея с Комитетом была инициирована исключительно Юсуфом Акчурой. Более того, впервые об этом комитете упоминалось в заметке, вышедшей в газете «Тюрк юрду» в 100-м номере от 31 декабря (13 января по новому календарю), где речь шла прежде всего о защите украденных прав кавказских народов. И это было весьма примечательным, так как в Европе делегаты исключили из своей программы Кавказский регион, заявив, что интересы кавказцев представлял там другой комитет. Их же Комитет выступал от имени мусульманских тюркских народов Туркестана, Крыма и Казанской губернии России. Он обратился с известным Меморандумом к официальным кругам союзников Германии по войне - Австро-Венгрии и потребовал от общественности союзнических государств освободить находившихся под русским правлением тюрков.
И в 100-м номере газеты «Тюрк юрду» от 13 января 1916 г. была опубликована статья, где излагались политические цели комитета: «...мы желаем успеха Комитету. Единственной целью для основания газеты «Тюрк юрду» и всех её публикаций была реализация планов тюркского единства и намерение развивать и поднимать тюркский национализм. Итак, инициатива Комитета не является самоцелью, а лишь одной из станций на пути к достижению главной указанной цели». Далее, в статье были перечислены нарушение прав тюрко-татарского мусульманского населения, среди которых значились следующие пункты:
1. В русской Думе не заседало даже 8 тюркских делегатов, хотя их должно быть более 80.
2. Духовное собрание, единственный официальный религиозный орган тюркских народов России, превратился по существу в игрушку в руках Министерства внутренних дел и опосредованно самого царя Николая II. И четыре главных члена Духовного собрания мусульман России были назначены Министерством внутренних дел России безо всякого внимания ко мнению мусульманской общественности.
3. Россия, где 30 миллионов населения являлись мусульманами, были лишены своих законных прав даже в области образования. Им не разрешалось открывать свои мужские и женские учебные заведения. Так, к 25-летнему юбилею правления бывшего главного муфтия России было запрещено открытие учебных классов для определенной части российских мусульман. И это несмотря на то, что мусульмане боролись за получение разрешения на их открытие многие годы, а программа обучения заранее была подготовлена и согласованна с Министерством внутренних дел.
4. Ни один молодой человек из числа тюркской молодежи, получивший свое образование за границей, не имел права в России работать учителем в школе или имамом в мечети. И для получения должности профессора в российском высшем учебном заведении недостаточно было закончить университет в России, а требовалось принять христианскую веру как особое условие.
5. Никому из татар не разрешалось владеть участками или земельными наделами в пределах Туркестана, который с точки зрения торговли и земледелия являлся наиболее богатым и плодородным регионом Российской империи.
И далее следовал вывод, что бесправие русских мусульман на самом деле было еще большим, но в статье были указаны наиболее важные пункты: «И освобождение тюркских народов России, для защиты деспотического правления которой приносятся в жертву сотни тысяч тюрков-мусульман, как минимум, должны получить такие правы. Права, которые заслуживают все люди в человеческом сообществе». (Там же, Докладная записка от 29 февраля 1916 г. Стр.3, 4.)
В докладной записке отмечалось, что известный Меморандум Комитета был вручен делегацией официальным лицам в Вене, где они назвали себя в качестве «делегированных лиц от Комитета». К тому же, во всех времени публикациях газеты «Тюрк юрду» не было названо ни одного имени, а в распечатанных экземплярах Меморандума не было ни одной подписи и в конце текста стояла единственная надпись «мы, нижеподписавшиеся тюрки». Из чего следовало заключил, что затея с Комитетом принадлежала единственно Юсуфу Акчуре. И официально о Комитете для турецкой общественности было заявлено только после того, как эта тема была предварительно прозондирована в официальных кругах стран Оси. Таким образом выводилось заключение, что «заявление четырех людей о том, что они выступают от имени различных тюркских народов России, является не чем иным, как враньем».
Предполагалось, что эти народы по всей видимости не имели никакого представления о существовании заявленного Комитета. Тюрко-татарский комитет, состоявший из Ю.Акчуры и других, побывали в Софии, Будапеште, Вене и Берлине и были тепло приняты тамошними официальными кругами. Делегаты комитета повсюду говорили о необходимости освобождения тюрков-мусульман от русского правления. Руководители различных партий, включая даже дружески настроенных к России, согласились с его программными целями. Главам правительств были вручены тексты Меморандума, в котором излагались политическая платформа Комитета. Такими словами заканчивалась пространная докладная записка, составленная Себастьяном Беком, специальным человеком для работы с делегатами Комитета русских мусульман.
В архивных документах значится, что вышеприведенная докладная записка Себастьяна Бека вместе с распечатанным экземпляром текста Меморандума были переданы на изучение разным инстанциям, включая Посла Германии в Стамбуле Графа Вольфа-Меттерниха (Graf Wolff-Metternich. Konstantinopel). (Там же, Письмо на имя Его Превосходительства Императорского Посла Господину Графу Вольфу-Меттерниху в Константинополь. Берлин, 13 марта 1916 г.)
Однако в среде немецких экспертов существовало отличное от Себастьяна Бека мнение в пользу Комитета мусульман России. И это мнение подробно изложено в 4-х страничной докладной записке, написанной профессором Хартманом на имя секретаря МИДа Германии фон Везендонка и датированное 23 марта 1916 г. Докладная записка сопровождалась письмом от сотрудника МИДа Германии Циммерманом на имя Посла Германии в Стамбуле графу Вольфу-Метерниху от 29 марта 1916 г. (Там же, Докладная записка профессора Хартмана господину Секретарю фон Везендонку. Берлин, 23 марта 1916 г. Письмо № 271 Его Превосходительству Императорскому Послу Господину Графу Вольфу-Меттерниху в Константинополе. Берлин, 29 марта 1916 г.)
В сопроводительной записке к своему аналитическому докладу профессор Хартман писал, что после ознакомления с содержанием докладной записки Себастьяна Бека у него закралось мнение, что эта докладная записка могла создать ложное впечатление о Комитете. Хартман считал нужным дать другую оценку личности Юсуфа Акчуры, так как негативная оценка, составленная о нем Беком, являлась скорее всего результатом возникшей между этими людьми антипатии, то есть носила личный характер.
Что же касается взглядов Ю.Акчуры, то по результатам их неоднократных встреч в 1910 г. в Константинополе (Стамбуле), он пришел к выводу, что Ю.Акчура не особенно доверял турецкой стороне. При этом речь шла об открытии им школы в турецкой столице. Профессор Хартман отозвался о тогдашней стамбульской политической среде, как о «болоте, в котором можно было утонуть». Позже Ю.Акчура вместо школы открыл в Стамбуле собственную газету «Тюрк юрду», которую ему всё это время удавалось с большими усилиями держать на плаву. В этой докладной записке была выражена безусловная поддержка как самого профессора Хартмана, так и определенных политических кругов Германии в отношении новоиспеченного «Комитета в защиту прав мусульманских тюрко-татарских народов России».
Ниже приводится содержание докладной записки Хартмана, могущую представлять важность для будущих судеб Комитета и его членов. При этом следует заметить, что профессор Хартман пытался убедить ключевые персоны немецких политических кругов в важности существования Комитета русских мусульман. Как известно, само существование его было подвергнуто сомнению Себастьяном Беком в докладной записке от 29 февраля 1916 г.
Профессор Хартман писал, что делегаты Комитета были уполномочены представлять прежде всего интересы российских мусульман, чья штаб-квартира располагалась в столице османской Турции Константинополе (Стамбуле) и состояла из шести известных личностей. Он считал, что без их гласного или негласного согласия делегация не могла бы голословно выступать в европейских столицах. И членов данной делегации назначал и выбирал не один Ю.Акчура, а центральный комитет организации. Подтверждением тому могло служить пристальное внимание со стороны официальных турецких кругов - Посла Турции в Германии господина Хакки Паши (Hakki Pascha), которое не могло быть не согласовано с правительством Турции. Из этого следовало, что мнение о деятельности Комитета как единоличной инициативе амбициозного Юсуфа Акчуры, ранее высказанное Себастьяном Беком, должно быть исключено, на чём настаивал Хартман. Он снова напомнил о своих личных контактах с Ю.Акчурой в 1910 г., когда тот обратился к нему за советом об открытии в Берлине школы для мусульманской молодежи России.
На тот момент отношения с русским правительством складывались не лучшим образом. Немецкая сторона не хотела вызывать недовольства русского правительства, давая разрешение на открытие русской мусульманской школы в немецкой столице. В ходе многочисленных встреч и бесед, проведенных Хартманом с Ю.Акчурой во время его визита в Берлине зимой 1915-1916 г., у него сложилось мнение, что Акчура не был безусловным сторонником господства османских турков. Он назвал своеобразным «подкупом османов» пункт о халифате в тексте Меморандума. «Османы желают подкупа», - так примерно заявил мне он, вместе с тем как бы извиняясь», - писал Хартман в своей докладной записке.
Но при этом не следовало думать, что Ю.Акчура вводил в заблуждение также центральный аппарат управления «Объединения за единство и прогресс» российских мусульман. Он не вызывал никаких подозрений относительно своих намерений у важных лиц из влиятельных религиозных и политических кругов, таких как Ислам Меджмуаси Халима Сабита, Зия Гёк Альпа, у кавказца Агаева. По мнению Хартмана, Ю.Акчура также не имел противников среди ортодоксальных мусульманских кругов, таких как «Группа Себил Уррешад», чей глава Мехмед Акиф вместе с шейхом Шарифом Туниси побывал в Берлине в феврале 1915 г.
Профессор Хартман был убежден, что с учетом сложившейся международной обстановки нельзя было отказываться от услуг такого влиятельного человека, как Юсуф Акчура. Его необходимо было рассматривать как важное звено в цепочке влиятельных персон, реально руководивших новым политическим органом, чем несомненно являлся комитет. Эти люди могли бы послужить Германии и даже возможно, сами не ведая того. Хартман писал, что по его мнению, совсем не важно, на самом ли деле эта четвёрка мужчин представляла собою делегатов от Комитета. Так же, как и неважным было то, знали ли те народы, чьи интересы вызвался защищать Комитет, о политической акции, которую от их имени задумал проводить в жизнь Ю.Акчура. Всё это представлялось неважным в свете того реального положения дел в исламском мире (включая мусульманские колонии России - прим.авт.)
По мнению профессора Хартмана в мире господствовала индивидуальная инициатива. И если люди хотели представлять собой исламский мир, требуя при этом поддержки для осуществления хороших дел, то тут не приходилось рассчитывать на получение согласия со стороны значительной по численности группы людей. И в меньшей степени этого можно было бы ожидать в России, где интересы всего мусульманского населения намеревался выражать в своем лице Ю.Акчура. На самом деле он мог действовать только от имени тюрко-татарского населения, проживавшего на тот момент в Константинополе, как он сам и сообщил Хартману. Однако, никто не мог гарантировать, что и это заявление было бы правдой. Здесь следовало учитывать, что Ю.Акчура поддерживал постоянные контакты с руководящими и влиятельными лицами исламского мира России, такими как Аяз Исхаков (Ajaz Ishakoff) и Муса Джарулла Бигиев (Musa Dsharullah Bigijeff), хотя в военное время такие связи было очень сложно поддерживать.
Таким образом, из вышесказанного следует, что немецкое политическое руководство было заинтересовано в личных политических контактах Ю.Акчуры с влиятельными исламскими кругами в Османской Турции и Российской империи. При этом Германию не заботили вопросы о происхождении самого Комитета как реального политического органа. Следовало закрыть глаза на реальную социальную базу новоиспеченного Комитета, публично выступавшего в защиту тюркских народов Российской империи.
Профессор Хартман также выразил свое сомнение в том, что активная деятельность Ю.Акчуры в европейских столицах могла бы найти поддержку среди российских мусульман. Но по его мнению здесь речь больше шла об активности, проявленной энергичными мужчинами, которые добивались своих целей всеми доступными ими средствами. Он особо отмечал в записке, что даже сам факт дружественного приема делегации во главе с волжскими тюрками России в самых высоких европейских кругах представлял собой большой успех.
Говорилось, что волжские татары выделялись среди прочих тюркских мусульманских народов России не своей численностью, а передовыми позициями в экономическом и культурном развитии. Он писал: «...нельзя себя обманывать, что среди мусульман России большинство составляют те из них, кто крепко придерживается традиций частью из-за неспособности найти новые пути для себя или следовать за теми, кто их нашел, и частью из-за широко распространенного среди татар чувства осторожности, частью из-за опасений быть преданными. И информация об удачной акции не может быть свободно распространена через печать, но мусульмане России практически повсюду обладают собственной сетью разведывательной службы.
Одной из целей Ю.Акчуры после возвращения мирных времен является организация в столицах центральных держав постоянных представителей из татар, которые могли бы в любое время оповещать о текущих событиях среди российских мусульман и в то же время могли бы обучать и информировать своих единоверцев о Европе». Профессор Хартман допускал, что даже если Комитет во главе с Ю.Акчурой был не чем иным, как блефом, тем не менее «с такими людьми, как Акчура, нужно считаться; он никак не мог повредить интересам Германии, а смог сослужить ей хорошую службу». В качестве основных аргументов в защиту Ю.Акчуры могла служить его полная поддержка позиции Германии в вопросах культурной политики. И он мог оказаться весьма полезным человеком для реализации внешнеполитических немецко-турецких контактов. Для проведения такой важной работы Хартман просил обратить пристальнее внимание на другого члена делегации – Хуссеин Заде Али, который, будучи профессором медицины в Стамбульском университете, обладал авторитетом среди определенных кругов, а главное обладал глубокими познаниями в специфике немецкой культуры. Докладная записка заканчивалась такими предложениями. Она была подписана рукою Хартмана и датирована 23 марта 1916 г.
На данный момент у меня на руках не имеются какие-либо документальные источники об ответной реакции со стороны высших политических и дипломатических кругов Германии на письма, составленные Себастьяном Беком и профессором Хартманом касательно деятельности «Комитета в защиту прав мусульманских тюрко-татарских народов России» и его руководителей. Весьма возможно, что ответы содержатся в архивных файлах за другой период времени, датированных от 1918 г.
Следует отметить, что политические процессы в Русском Туркестане и на Кавказе стали бурно развиваться, начиная с весны-лета 1916 г., то есть после знаменательного визита делегатов Комитета в столицы стран Оси, получивших политическую поддержку со стороны ключевого игрока - кайзеровской Германии. Так, начиная с февраля 1916 г. на территории всего Русского Туркестана разразилось масштабное антиправительственное восстание среди оседлого и кочевого мусульманского населения и началось оно с Хивинского восстания туркмен, подавленного царскими властями. Оно было вызвано, как известно, протестным настроем мусульман Туркестана, выразивших свое несогласие с решением правительства идти на тыловые работы в европейскую часть России, где проходила линия действующего фронта со странами Оси.
Остается только строить гипотезы о том, повлиял ли каким-нибудь образом на это антиколониальное восстание визит делегации Комитета в столицы враждебных Российской империи европейских держав? Но фактом является то, что информация о ходе восстания мусульман Туркестана и его последующее кровавое подавление частями регулярной царской армии, широко освещалось в печати в европейских странах. И западная общественность была довольно неплохо информирована о положении дел в Русском Туркестане и на Кавказе в годы Первой мировой войны.
Чынара Исраилова-Харьехузен, кандидат исторических наук