Но до войны между Российской и Британской империями было далеко, потому что им обоим сначала нужно было избавиться от угрозы усиления местного Кокандского ханства.
В конце XVIII в. правитель Нарбото-бий (1770-1798), а в начале XIX в. его преемники Алим-хан (1799-1810) и Омор-хан (1810-1822) провели множество успешных завоевательных походов, так что Кокандское ханство было в зените своего могущества. Следовательно, всем алчущим получить лакомый кусок соседям, и особенно царской России, необходимо было ослабить это государство. Для осуществления своих замыслов Россия стала «отсекать» земли и народы, чтобы затем натравить их друг на друга. Так сначала отсекли казахов и северных кыргызов, затем начали дробить ханство изнутри. И тут опять пригодились те же самые «путешественники» и «торговцы». Им, конечно же, помогали козкаманы и кучуковы (помните, в повести великого Мухтара Ауэзова , по которому был снят фильм «Выстрел на перевале Караш», был такой якобы толмач. Неспроста он был назван Кучуковым, т. е. «собачкой, шавкой», этот царский приспешник продавал самое святое для своего народа – землю, где находилось родовое кладбище предков. Такие ради денег готовы продать кого угодно и что угодно.)
Российская же империя в экспансивных своих устремлениях во многом преуспела. Господству Кокандского ханства над кыргызами, казахами, узбеками и таджиками приходил конец. На смену ему приходила колонизация среднеазиатских народов царским самодержавием.
Пришельцы собирались надолго обосноваться здесь, что было видно по тому, как рьяно они ринулись осваивать все пахотные земли на равнине, а местных жителей стали сгонять в горные и малопригодные для обработки участки с целью их дальнейшего истребления.
И тут опять пригодились те самые «ученые мужи», которые стали убеждать весь мир и, в том числе, самих кыргызов, что они всегда были кочевниками, и им лучше жить в горах, где они пасли свой скот. При этом они почти всегда ссылались на остатки монгольского (после разгрома войск Чингиз-хана) и калмыцкого (после разгрома ойрат-джунгаров) населений традиционно занимавшихся только скотоводством и не знавших земледелия. Но привыкшие заниматься земледелием и ремеслами, горнодобывающей промышленностью и только изредка скотоводством кыргызы не сразу поддались на этот обман.
И здесь на память почему-то приходят строки незабвенного Булата Окуджавы:
Исторический роман сочинял я понемногу,
Пробираясь, как в туман, от пролога к эпилогу…
Так вот при написании моего романа «Феникс», где все эти события описаны в хронологической последовательности, я тоже «пробивался, как в туман», «выдергивая по нитке» (тоже из Окуджавы) каждый факт, доказывающий обратное созданному колониальной политикой мифу о том, что, дескать, все поливные земли в Кыргызстане пустовали, а русские просто пришли и освоили эту целину. И тут мне на помощь пришла опять книга «Кетмень-Тюбе» (Кетмень-Тюбе. Археология и история. Под ред. В. М. Плоских, Д. Ф. Винника. «Илим», Ф., 1977). Там так и пишется черным по белому: «После завоевания Киргизии монгольскими войсками и столь же разорительных походов тимуридов широко распространенное прежде в долине земледелие (свидетельство тому – остатки многих поселений и следы древней ирригации) пришло в упадок.
В период господства на Тянь-Шане могольских ханов Кетмень-Тюбе предстает уже как скотоводческий район, хотя еще продолжали функционировать отдельные оседло-земледельческие очаги (Акчий XV-XVI вв.). К их исчезновению привели длительные феодальные усобицы и борьба с внешними завоевателями, особенно джунгарами в XVII-первой половине XVIII вв.» (с.172). И потом далее: «Улучшение транспортных связей Кетмень-Тюбе с Ферганской долиной, хотя и вызвало некоторое расширение киргизских запашек, но последующие изъятия по воле царских властей затормозили развитие земледелия в крае. Достаточно сказать, что в 1914 г. Переселенческое управление планировало изъятие до 91160 дес. «излишков» только по Сусамырской и Арымской волостям. Лишившись пашни, местное население вынуждено было осваивать предгорные земли». (с. 175).
И еще дальше: «В XIX – начале XX в. в основе земледелия в Кетмень-Тюбе лежала издавна освоенная местным населением техника ирригации. Следы больших ирригационных сооружений в местности, например, Узун-Ахмат, которая в древности и раннем средневековье представляла собой культурно-земледельческий оазис, были отмечены еще в дореволюционное время». (с. 177). И, наконец, в подтверждение того факта, что кыргызы насильно загонялись в горы, чтобы затем их там полностью истребить, приведу слова Аркадия Дубнова: «Главной причиной, толкнувшей "инородцев" на отчаянное сопротивление "белому царю", стал массовый насильственный захват их земель. В результате начавшейся за 20 лет до этого кампании переселения русских крестьян из центральных областей России 6 % русского населения Семиреченской области владело 57,7 % пригодных для возделывания земель, а 94 % местного населения было оставлено 42,3 %». (А. Дубнов. Что нам нужно в Киргизии. «Время новостей», 24 апреля 2008 г. http://www.msn.kg/ru/news/22676/)
Так колонизаторы вытеснили кыргызов и таджиков в горную часть, где невозможно было заниматься земледелием, соответственно казахов, туркмен и узбеков - в пустыни. Это был результат «добровольного вхождения» в более сильную страну.
Но недолго длилось это «добровольное вхождение»…
