Бекбосун Ишенбекович Борубашов, заведующий кафедрой международного права юридического факультета Кыргызско-российского славянского университета имени Б.Н.Ельцина, д.ю.н., к.и.н., профессор
Восстание 1916 г. – одно из крупнейших массовых выступлений в Кыргызстане за 60 лет русского господства, поэтому для более детального его изучения необходимо рассмотреть предпосылки восстания, а также исследовать процесс присоединения Кыргызстана к Российской империи.
Присоединение Кыргызстана к России во второй половине XIX в. сыграло важную роль в истории региона, поскольку были проведены фундаментальные экономические, социальные, политические и правовые преобразования во всех сферах общественной жизни, определившие ход его дальнейшего развития. Были созданы новые государственные, административные и судебные учреждения, появились новые органы общественного самоуправления, проведена систематизация обычного права кыргызов.
Процесс вхождения Кыргызстана в состав России значительно активизировался с середины XIX в., большую роль в этом сыграли переговоры между представителями кыргызской и российской сторон. Обе стороны были заинтересованы в переговорном процессе, в ходе которого обменивались послами и грамотами. Принятие кыргызов в российское подданство было осуществлено на правовой основе путем заключения соглашений, обмена грамотами и официальным, торжественным обещанием кыргызской стороны в своей верности. Соглашение и присяга имели большое политико-правовое значение.
Примером такого взаимодействия является «Соглашение от 13 октября 1854 г. между кыргызским родом бугу и Россией», в котором подробно установлены права и обязанности сторон. В соответствии с данным соглашением, кыргызы рода бугу обязывались исполнять определенные повинности и не признавать над собой никакой юрисдикции, кроме власти российского императора и его наследников, заключать союзы или иметь какие-либо сношения с соседними государствами без разрешения администрации России.
Система управления у бугинцев осталась прежней, причем российское правительство предоставило манапам, не вмешиваясь в их внутренние дела, абсолютную власть во внутреннем управлении, разборе всех дел, а также об отправлении правосудия по своему усмотрению.
Формирование российской административной системы в Кыргызстане имело ряд специфических свойств. Вся полнота власти принадлежала военным начальникам, что объяснялось военно-политической ситуацией в регионе. С середины XIX в. началось администрирование Кыргызстана на низовом уровне, для чего была создана система приставов. Следовательно, на первом этапе административного реформирования (1855–1866 гг.) кыргызы находились под властью пристава Большой орды Западно-Сибирского генерал-губернатора.
Российская империя была заинтересована в сохранении традиционной системы управления кыргызов, что привело к введению военно-народного управления. 12 февраля 1865 г. была образована Туркестанская область и утверждено Временное положение об управлении Туркестанской областью, по которому система организации власти называлась «военно-народным управлением». Военно-народное управление предполагало деление Туркестана на области во главе с военным губернатором, областей – на уезды, начальниками которых были офицеры российской армии, уезды делились на волости, а волости – на аксакальства в оседлых районах, а в кочевых районах – на аульные общества.
Установление государственной власти России в Кыргызстане не повлекло за собой изменения структуры традиционного кыргызского общества, что было обусловлено политикой невмешательства российского правительства в сферу внутреннего управления.
Положение 1867 г. предусматривало общественное самоуправление для местного кочевого населения на основе адата, для оседлого населения – на основе шариата по делам, не имеющим политического характера.
Низшим звеном административной системы стало общественное самоуправление. Органы общественного самоуправления кыргызов состояли из двух уровней – аульные сходы и волостные съезды. В составе Российского государства кыргызская аульная община стала политической, хозяйственной и фискальной единицей общества. Вместе с тем община превратилась в низовую организацию общественного самоуправления, обеспечивающую поступление налогов, несение натуральных повинностей и охрану общественного порядка.
В процессе административной реформы родовое начало было заменено выборным. Волости и аулы управлялись выборными волостными управителями и аульными старшинами. Активным избирательным правом пользовались только мужчины, так как они являлись в большинстве случаев кибитковладельцами. Однако ст. 91 данного положения предоставляла это право на аульных сходах и тем женщинам, которые являлись кибитковладельцами2.
Выборный способ формирования должностных лиц общественного самоуправления в целом отвечал интересам кыргызского народа, в нем отражались определенные элементы народовластия, соблюдались основные принципы избирательного права: принцип прямых и регулярных выборов, принцип тайного голосования.
Правовое положение кыргызского населения регулировалось нормативно-правовыми актами Российского государства и нормами обычного права. В законодательных актах российского государства был определен правовой статус кыргызского народа. Они были причислены к инородцам, их правовое положение было ниже, чем у российских переселенцев. По административной реформе 1867 г. все кыргызы были причислены к категории сельских обывателей.
Социальная структура кыргызского общества представляла собой сложную иерархическую систему. В нормах обычного права кыргызов имелись такие понятия, как должностное и почетное лицо, среднее и низшее сословия. Правовое положение батраков, жатакчи, чайрыкеров, мардикеров и других категорий трудового населения определялось наличием собственного хозяйства.
Вопрос о равноправии мужчин и женщин среди коренного населения оставался нерешенным. В большинстве случаев женщины не имели экономических и политических прав. Женский кун составлял половину мужского куна, они дискриминировались в вопросах собственности и наследования. Однако в условиях кочевой жизни, по сравнению с женщиной у оседлых народов, кыргызская женщина находилась в более благоприятных условиях.
Значительную роль в урегулировании большинства общественных отношений играло российское законодательство и право. Нормативно-правовые акты Российской империи, действовавшие на территории Туркестанского генерал-губернаторства, можно разделить на две группы: общеимперские и специальные.
К общеимперским актам относились все законодательные акты России, действие которых распространялось также и на территорию Туркестанского генерал-губернаторства с некоторыми изъятиями. Специальными актами являлись инструкции и приказы генерал-губернатора, Совета при генерал-губернаторе и военных губернаторов, носившие строго обязательный характер.
Традиционное кыргызское общество функционировало на основе обычного права, которое представляло собой систему норм и обычаев, регулирующих экономические, социальные, политические и духовные сферы общественных отношений кыргызов и санкционированных определенной формой властной организации общества. Правовые обычаи кыргызов (адат), имевшие силу закона, законодательно не были закреплены, а представляли собой собрание устных наставлений и изречений, которые должен был знать каждый бий-судья, старшина и аксакал кыргызских родов, племен и аулов.
Российское правительство во Временном положении 1867 г. (§181) официально признало кыргызское обычное право одним из источников действующего права в Кыргызстане для разрешения дел в судах биев3.
Во второй половине XIX – начале XX в. в Кыргызстане сформировалась государственная и частная собственность на главные средства производства – землю и скот, которая являлась основой производственных отношений. Однако ее предметом могло быть и всё, что передавалось путем продажи, мены, дарения или наследования.
Все земли были объявлены государственной собственностью. Роду и аульной общине принадлежали зимние пастбища и пашни, а единственной частной собственностью кыргызов оставался скот.
Налоговая система включала государственные налоги, поземельные подати (харадж и танап), земские и общественные повинности натурой и денежными сборами. Налоги были прямыми и косвенными. Натуральные повинности делились на земские и местные. Сборы состояли из земских и общественных. Формировался местный и краевой бюджет.
С 1867 г. начала создаваться российская судебная система, появились местные и общие суды. Согласно Проекту положения об управлении Туркестанским генерал-губернаторством 1867 г. «военным судом киргизы и сарты судятся за измену, возбуждение своих соплеменников к сопротивлению против правительства, нападение на почту и военные транспорты, убийство христиан и других лиц, изъявивших желание принять христианство, и за убийство должностных лиц»4. Следовательно, российские суды рассматривали гражданские, уголовные дела и преступления против государственного управления. На территории Кыргызстана наряду с гражданскими судами действовали военные суды, которым были подсудны преступления против представителей российских властей. Кыргызы как поданные Российской империи имели непосредственное право на обращения в эти суды.
В годы народных волнений в Кыргызстане создавалась сеть военных и военно-полевых судов. Военно-судная комиссия на территории Кыргызстана рассматривала наиболее опасные для российской власти преступления. В рамках российской судебной системы действовала прокуратура, которая осуществляла надзор через областное правление.
По Проекту положения 1867 г. российская власть предоставила право кыргызам судиться в своих народных судах – судах казиев и биев, за исключением дел по некоторым политическим преступлениям и делам по нарушению общественного порядка. Произошло формирование новой системы судебной власти кыргызского народа, состоявшей из трех инстанций: а) единоличные аульные судьи; б) волостные съезды судей и в) чрезвычайные съезды судей5.
Были введены в действие такие принципы судебной системы, как отделение суда от администрации, выборность судей, их несменяемость, независимость и подотчетность.
Судопроизводство проходило в три этапа: начало судебного процесса; предоставление доказательств; вынесение решения. Судебный процесс кыргызов проводился открыто, гласно, с соблюдением принципа состязательности. Стороны судебного разбирательства могли по своему усмотрению обратиться к любому баю или третьим лицам. Сторонами судебного процесса выступали родовые группы, связанные на уровне аула нераздельным имуществом, а на более высоких уровнях – общими хозяйственными и военными интересами.
Предпосылки восстания 1916 г. формировались в течение всего периода господства Российской власти и носили социально-экономический и политический характер.
После присоединения к России, а также при определении формы пользования землей кочевым населением «Положением об управлении Туркестанским краем» было установлено, что земля является государственной собственностью и предоставляется в бессрочное общественное пользование кочевникам.
Создание русских поселений началось сразу же после присоединения края, это был один из пунктов военно-стратегического закрепления россиян. Первое время этот вопрос не стоял остро. С одной стороны, переселение в Семиречье в первые годы не было массовым и были нередки случаи, когда крестьяне, не приспособившиеся к поливному земледелию, возвращались обратно.
Переселение крестьян из центральных регионов России имело своей целью разрешения проблемы малоземелья. В 1868 г. «Временным уложением» доступ к земле получили русские переселенцы. Дальнейшее развитие законодательной базы привело к ограничению родоплеменного землевладения.
Переселение в то время происходило по двум основным линиям: во-первых, плановое переселение, когда крестьяне переселялись с помощью государства, и, во-вторых, самовольное переселение. Русские поселенцы условно делились на две части: старожилы – те, кто переселился до 1890 г., и новоселы, переехавшие с 1900 г.
Ввиду того, что приезжающие в Киргизию крестьяне получали лучшие и наиболее плодородные земли, причем в большом количестве, поэтому безземельные и малоземельные крестьяне из Центральной России стремились попасть сюда. Так произошло самовольное переселение крестьян.
В Северной Киргизии первые переселенцы появились в 1868 г. В Иссык-Кульском уезде в 1886 г. было уже шесть русских селений, а в Пишпекском – десять. В 70–80-е гг. XIX в. волна переселенцев из России направилась в Таласскую долину.
В последующие годы, особенно с начала 90-х гг., количество переселенцев все увеличивалось. В конце XIX в. первые поселки русских переселенцев возникли на юге Киргизии, а в 1905 г. насчитывалось уже до 25 поселков русских крестьян. В те же годы в Киргизию начали переселяться дунгане и уйгуры из Западного Китая. Восстание дунган в провинции Шень-Си (1862–1877 гг.) было подавлено. После этого многие дунгане, решив принять подданство России, пересекли границу несколькими партиями. Кроме крестьянских переселенцев, в край двинулись беженцы из районов военных действий, таким образом в Туркестане было расселено 70 тыс. беженцев.
Для урегулирования прав собственности были созданы переселенческие управления, подчиненные министерству земледелия и государственных имуществ, наделенные широкими полномочиями и независимые от местной администрации, включая генерал-губернатора, что вызывало разногласия между местной администрацией и переселенческим управлением.
Начиная с 1906 г. в Семиречье, в том числе на кыргызских землях, были созданы учреждения, занимавшиеся расселением переселенцев из России. Земельная политика переселенческого управления была направлена на расчистку земли для колонизации, которая стала основной социально-экономической причиной событий 1916 г.
Деятельность переселенческой организации вызывала недовольство не только администрации, но и манапской верхушки, которая была ущемлена и ограничена в распоряжении землей. Переселенческие хозяйства, пользовавшиеся колоссальными преимуществами и дешевым батрацким трудом, быстро превращались в нетрудовые кулацкие хозяйства.
Основной причиной восстания была все расширяющаяся колонизация и изъятие плодородных земель у кыргызов в пользу переселенцев из России. К примеру, в 1916 г. русские и украинцы, составлявшие в Пржевальском уезде немногим более 24%, имели свыше 67% всей пахотной земли. Примерно такое же положение сохранялось в Пишпекском уезде.
Причиной недовольства кыргызов, приведшего впоследствии к открытому возмущению, стало изъятие за десять лет около 2 млн десятин земли, нередко со значительным смещением хозяйств и, как следствие, земельное стеснение кыргызов, сокращение перекочевок. Форсированное водворение и устройство до 40 тыс. крестьян на лучших землях Пишпека и Пржевальска повлекло значительный экономический ущерб для многих хозяйств кыргызов в этих уездах и вызвало неприязненное отношение к крестьянам.
Таким образом, между русскими, главным образом новосельцами, и кыргызами установились враждебные отношения. Чиновник переселенческого управления Г.К.Гинс писал: «Зажиточные крестьяне (русские) часто относятся к последним (киргизам) с презрением. Это презрение доходит иногда до полного отрицания в киргизах человеческой личности. Бывают на этой почве случаи бесчеловечной и бессмысленной жестокости: крестьяне безжалостно убивают киргизов и не чувствуют угрызений совести… Бывает и хуже»6.
Причиной сложившегося положения с нехваткой земель было не только массовое переселение крестьян в Туркестан, непродуманная переселенческая политика властей, неудовлетворительная работа переселенческих комиссий, но и самоуправство местных властей. В обезземеливании простых кочевников основную роль сыграла местная администрация.
Главными причинами обезземеливания кыргызов стали захват манапами земли, выделенной кыргызам, сдача родовой верхушкой общественных земель в аренду для своей выгоды, препятствие феодалами кочевникам к оседанию.
В результате, «занимая почти все волостные должности, манапы давно уже захватили в свои руки все лучшие земли»7. Манапы захватывали общественные земли не только для себя, но и для продажи. Так, например, Е.Ефремов сообщал, что «этими землями кыргызы торгуют. Продают по 100 и по 150 десятин. За каждую десятину берут по пять рублей»8.
Самая распространенная причина обезземеливания рядовых кочевников – это сдача манапами общественных земель в аренду. В исследованиях нередко приводятся цифры, показывающие, что в землепользовании у русских было больше земли, чем у кыргызов.
Положением об управлении Степным краем в отдельных случаях кочевникам разрешалась сдача земли в аренду по решению общества или выборщиков. Так как выборщиками были сами манапы или их ставленники, то манапы широко пользовались этой преференцией, они через выборщиков сдавали общественные земли в аренду, а арендную плату присваивали себе. Сдача земель в аренду стала одной из доходных статей манапов. В 1910 г. стоимость одной десятины земли с правом аренды на тридцать лет в Пишпекском уезде доходила до 200-300 руб., а за аренду одной десятины пашни за год платили 4-6 руб.9 В 1910 г. в Пишпекском уезде около восьми тысяч самовольных переселенцев возвели постройки на арендованных землях10.
Кроме того, арендный вопрос в то время разрешался следующим образом: в наем земля сдавалась на основании соответствующего решения общества или почетного лица из аула или кишлака. Так как почетными лицами для царского правительства являлись байско-манапские элементы, то они и принимали решения и отдавали землю в аренду на 30-35 лет.
Высокие налоги и сборы стали причиной народных волнений. Общая сумма всех сборов с взрослого человека составляла 10-12 руб. В Пишпекском уезде в 1902–1904 гг. на каждое самостоятельное крестьянское хозяйство в среднем приходилось 26 руб. 60 коп. платежей11.
Местный налог собирался исключительно для обслуживавших манапов почтенных лиц – волостного управителя, старшины и т.д. Каждая поездка главы аула, волостного управителя в ближайший город по государственным или собственным делам стоила колоссальных средств, которые после возвращения раскладывались по кибиткам и с них взимались.
С кыргызского населения местной администрацией, кроме государственной подати, падыша-салык, собирались еще и всевозможные незаконные сборы на разные административные нужды и в пользу волостной верхушки – чыгым. Чыгым включал две постоянные составляющие – тютюн-салык (сбор с юрты) и джан-салык (подушный сбор), а также поборы по всевозможным поводам.
Волостные и аульные чыгымы превышали цифру всех государственных податей и налогов в несколько раз. Сообщая о поборах манапов с кыргызского населения, заведующий Переселенческим отделом в Семиреченской области В.А.Гончаревский писал: «Манапы (кстати сказать, этот вредный элемент имеет среди киргизов огромное влияние) собирали более чем вдвое»12.
Усугублялось это еще и тем, что все эти сборы проводились по указанию вышестоящей администрации, без решений (приговоров) местных собраний. Этим пользовались волостные и аильные старшины, собирая с подчиненных им кыргызов гораздо больше того, чем требовалось, а разницу оставляя себе.
В связи с призывом на фронт русского мужского населения на кыргызов была возложена еще одна повинность: выставлять рабочих для работы на полях русских солдат. Губернатор области приказал из кыргызов, которые были освобождены от призыва, организовывать артели и отправлять на уборку урожая за плату.
Следующей предпосылкой восстания была коррумпированность власти, повсеместное как со стороны представителей Российской империи, так и со стороны местной администрации – кыргызских биев – взяточничество, поборы и вымогательство. У местных кыргызских правителей к ранее существовавшим поборам и подношениям добавилось использование в своей политической и предвыборной борьбе чыгыма, о котором уже говорилось ранее.
Беднякам доступа в суд при обсуждении их жалоб не было, никакого внимания им как со стороны царского правительства, так местных чиновников в лице волостного управителя и аульной старшины не уделялось.
Огромную роль в притеснении отдельных родов при перераспределении земель сыграла сама кыргызская элита, вошедшая в туземный административный аппарат. Контроль со стороны русских чиновников за «туземными администраторами» был объективно ограничен языковым барьером, слабым пониманием местным населением законов и своих правовых возможностей. Разрыв между русской администрацией и местным населением привел к существенным искажениям законоположений и административных мер. Обращая народный суд и туземную администрацию на служение своим корыстным интересам, манапы фактически продолжали держать народ в том же зависимом положение, в каком он находился до покорения края.
Власть, находящаяся в руках военных представителей русского правительства и туземной администрации, грабила население. Взяточничество в Кыргызстане было обычным явлением. Взятки брали все, начиная с городового, полицейского и заканчивая генерал-губернатором.
На основании этого можно сделать вывод, что, во-первых, те политические, социально-экономические условия, о которых мы говорили выше, являлись основными причинами трагических событий, а, во-вторых, набор рабочих на тыловые работы послужил новым толчком к восстанию 1916 г.
25 июня 1916 г. был издан царский указ о мобилизации на военно-тыловые работы мужского населения в возрасте от 19 до 43 лет. Согласно «Временному положению Верховного главнокомандующего от 29 сентября 1916 г.», призванным на тыловые работы производилась оплата в размере одного рубля в день, начиная со времени посадки в отправляемый поезд, они также обеспечивались питанием и жильем13.
Первые признаки недовольства в Семиречье и Пишпекском уезде проявились среди кыргызов уже в июле 1916 г. В Иссык-Ате 7 и 8 июля прошло совещание представителей местной знати некоторых волостей Пишпекского уезда. На нем обсуждался предстоящий набор рабочих. В конце июля – начале августа состоялось новое совещание манапов под Пишпеком. Оно проходило строго секретно, в нем участвовали манапы ведущих волостей Пишпекского уезда. Обсуждался набор рабочих, большинство манапов считало необходимым содействовать набору. Иного мнения придерживались некоторые влиятельные манапы. Ссылаясь на усиливающееся народное волнение, они выступили против набора. Участники совещались несколько дней, но к единому мнению так и не пришли.
Манапы, пользуясь своим положением, освобождали своих сыновей от призыва, отправляя вместо них бедняков. Местные власти превратили призыв в способ расправы с неугодными. А.Чыныков, кыргыз Тлеубердинской волости Беловодского участка, в показаниях следствию сообщал: «Когда вышло распоряжение о наряде рабочих, население приняло объявление спокойно. Собирались уже составить требуемый приговор, как стало известно, что сам старшина приедет для составления приговора. Старшина приехал, но приговор составлен не был»14.
Приговоры составлялись исключительно манапами, так как в их руках находились бразды правления кыргызскими волостями. В составлении приговоров народ участия не принимал. При таком положении дел ясно, что манапы в рабочие записывали только бедняков, а сыновья манапов и влиятельных людей в списки не попадали.
За взятку они освобождали от призыва сыновей баев и манапов, а вместо них вносили в списки бедняков непризывного возраста, по несколько человек из одной семьи. Такие нарушения набора вызвали со стороны призывников недовольство и служили еще одной причиной восстания. Помощник начальника Пишпекского уезда Рымшевич отмечал, что поводом к восстанию послужил не столько указ о призыве мусульман на тыловые работы, а то «обстоятельство, что при составлении приговоров назначали в рабочие лишь бедных киргизов, совершенно не трогая влиятельных и богатых лиц»15.
Против нарастающего недовольства российские власти начинают принимать меры. Чтобы привлечь на свою сторону родовую знать и верхушку общества, 11 июля объявляется дополнение к Указу, по которому от призыва освобождались: 1) должностные лица; 2) полицейские чины; 3) служители культа; 4) лица, занимающие классные должности по табелю о рангах; 5) пользующиеся правом дворяне и почетные граждане; 6) допускалось нанимать вместо себя другого. Простые люди сразу увидели избирательность набора, дискриминационный характер льгот. Последней льготой стали широко пользоваться имущие, и призыв в конечном счете ложился на бедноту, причем не только нуждавшуюся в материальном отношении, но и находившуюся в кабале у имущих.
Таким образом, используя правовые нормы для своей выгоды, одни волостные управители, руководствуясь межродовой борьбой и пользуясь царским указом, пытались свести счеты со своими партийными врагами. Они стали включать в списки призываемых всех своих противников призывного возраста. Эта масса бедняков, «которая не имела средств и возможности воспользоваться услугами своих продажных управителей, главных при составлении списков лиц, подлежащих реквизиции, составила затем кадры бунтовщиков»16.
17 июля весь Туркестанский край был объявлен на особом положении, а Туркестанский генерал-губернатор получил чрезвычайные полномочия.
3 августа триста волостных управителей, манапов и почетных лиц снова собираются в Пишпеке и сообщают, что они опасаются за свою жизнь. За составление списков им угрожают расправой, у многих были отняты печати, чтобы они не могли скрепить приговор.
3 августа кыргызы и дунгане, собравшиеся у здания Пржевальского уездного управления, стали требовать отмены набора тыловых рабочих. Их грубо разогнали солдаты, что еще более накалило обстановку в городе и уезде.
В жалобе на пристава Грибановского кыргызы Беловодского участка писали: «Темная масса, руководимая главарями-манапами, шла на дело, не сознавая цели и его результатов. Манапство в данном случае является главным корнем зла для Пишпекского уезда»17. Вновь назначенный начальник Загорного участка в рапорте о настроении кыргызов после восстания отмечал, что «слышится среди некоторых раскаяние в содеянном и во всем винят своих манапов»18.
Манапы, чтобы прикрыть свои преступления, отвести от себя народный гнев, все беды простого народа сваливали на русских, стремясь придать восстанию антирусский характер. Так, управитель Атекинской волости Б.Солтоноев, выступая перед повстанцами, говорил: «Надо русских грабить и гнать их до Ташкента»19.
Среди кыргызов были и просвещенные, и просто мудрые люди, которые говорили о бесперспективности восстания, о военном превосходстве царского правительства. Семиреченский губернатор 9 августа 1916 г. писал военному министру: «Бесспорно известно, что много благомыслящих киргиз против мятежа, но как они, так и почетные лица, волостные правители бессильны». Безумие всей затеи восстания учитывали немногие. Например, Кыдыр, управитель Тургенской волости Пржевальского уезда, как установлено фактами, «не выступал в массе активно»20. Управитель Сусамырской волости К.Раимбеков зарекомендовал себя как человек, верный русскому правительству, он во время мятежа спас от гибели несколько техников из Джумгальской партии21.
9 августа сарыбагишевцы на большом съезде дали клятву ни в коем случае не давать рабочих, не подчиняться приказам русских властей и торжественно провозгласили ханом манапа Мукуша Шабданова22. Восстание в Прииссыккулье началось 9 августа, немного позднее, чем на юге Киргизии, что дало возможность повстанцам более организованно подготовиться к выступлению: заранее подковать лошадей, изготовить оружие, закупить продовольствие, фураж и т.д.
Своеобразным сигналом к выступлению кыргызов в Пржевальском уезде послужило удачное нападение повстанцев в районе Рыбачье на военный транспорт с винтовками, направляющийся со слабой охраной из Пишпека в Пржевальск. Этот успех сразу поднял боевой дух повстанцев, они перерезали трактовую дорогу между Пржевальском и Пишпеком, начали нападать на почтовые станции и разрушать телеграфную связь.
Феодальная верхушка спровоцировала восставших на выступления против русских, что способствовало поражению восстания и возникновению ответных грабежей и погромов русскими кыргызов после подавления восстания. Проявленная жестокость во время восстания против русских поселений имела в дальнейшем для кыргызов пагубные последствия.
Одной из особенностей восстания 1916 г. в Иссык-Кульской котловине и соседних с ней местностях юго-восточного Казахстана стало участие в нем, помимо кыргызов и казахов, также дунган, уйгуров, сарт-калмыков и представителей других национальностей. Примечательны факты сочувствия и помощи повстанцам, а также прямого участия в восстании отдельных русских переселенцев из Прииссыккулья. Известны случаи проявления интернациональной солидарности кыргызских и русских трудящихся накануне, в ходе восстания и после его поражения. Кыргызские бедняки предупреждали своих русских соседей о готовящемся нападении на их села, прятали и защищали их от погромов. Русские крестьяне спасали кыргызские семьи от царских карателей и кулаков.
Восстание 1916 г., охватившее весь Туркестан, не имело единого центра и общего руководства, но в ходе его из народных масс выдвинулся целый ряд способных организаторов. Некоторые из них остались верными восстанию до конца, разделив участь повстанцев, погибших в борьбе с карателями или репрессированных. Другие, напротив, предали восставших, перейдя на сторону карателей и активно содействовали подавлению восстания. Большинство, боясь потерять власть и влияние на своих сородичей, бежало вместе с основной массой повстанцев в Китай. Восстание 1916 г. сопровождалось и рядом кровавых межнациональных столкновений, от которых пострадала часть переселенческого и коренного населения края.
Выступления кыргызов проявлялись и в форме сопротивления изыскателям и землеустроителям при отмежевании земель: создавались препятствия работе межевщиков, землемеров, топографов; уничтожались межевые знаки.
Восставшие присоединились к своим вожакам, соблазнившись обещанием на выдачу им благ, отнятых у русских, а также из-за страха перед силой и влиянием манапов. Один из руководителей восстания Канат Абукин, рассказывая про осаду Токмака, сообщал, что «бойцы шли в бой неохотно, их приходилось подгонять сзади нагайками»23.
Трагичными были по своим последствиям внезапные нападения восставших на переселенческие поселки в южной части Семиречья. Здесь в Пишпекском и Пржевальском уездах были разгромлены 94 переселенческих поселка. Нападения сопровождались убийствами и избиениями, нередко зверскими, без различия возраста, пола и занятия, насилиями и надругательствами над женщинами.
Многочисленные, но слабо вооруженные, повстанцы упорно сопротивлялись. Однако под давлением хорошо вооруженных армейских частей восставшие кыргызы отступили на сырты, бросив скот и имущество. В середине ноября последние очаги восстания в горных местностях Пржевальского уезда были подавлены.
Были отмечены отдельные факты проявления чрезмерной жестокости по отношению к местному населению со стороны войск царской армии. Здесь можно говорит о событиях в селе Беловодском.
На заседаниях Государственной думы 13 и 15 декабря 1916 г. обсуждались действия карательных отрядов. А.Ф.Керенский в своем выступлении коснулся событий в Беловодском, подметив жестокость карательных отрядов и их командиров в момент подавления восстания. 13 августа 1916 г. в Беловодске были убиты кыргызы24.
После убийства арестованных повстанцев в Беловодском генерал-губернатор А.Н.Куропаткин 17 августа телеграфирует военному губернатору Семиреченской области М.А.Фольбауму: «Вы доносите 16 августа, что русское население Беловодского участка вышло из повиновения пристава и озлобленно уничтожает киргиз. Предлагаю выходящих из повиновения русских судить тем же порядком, с такою же строгостью, как и вышедших из повиновения туземцев. Сообщите это приказание во все уезды и всем войсковым начальникам»25. За попустительство, приведшее к убийству людей, для Беловодского участкового пристава Грибановского, обвиняемого по ст. 342 и другим статьям Уголовного уложения, постановлением судебного следователя Верненского окружного суда от 22 марта избрано заключение под стражу26.
Особую жестокость при подавлении восстания проявили в Семиреченской области. Повстанцы не могли вынести тяжести огнестрельного удара и в поисках спасения значительная часть кыргызов, проживавших на современной территории Иссык-Кульской, Нарынской и Чуйской областей, вынуждены были бежать в Китай. В результате трагических событий, по оценкам отечественных историков, численность местного населения на этих территориях сократилась более чем на 40%.
С 1917 г. беженцы начинают возвращаться обратно. Так, в упомянутом Указе Президента Кыргызской Республики говорится, что Февральская и Октябрьская революции 1917 г. кардинально изменили положение кыргызов, после установления советской власти, а избежавшим гибели беженцам были созданы условия для возвращения из Китая в Кыргызстан.
14 марта 1917 г. было объявлено о полной амнистии. Туркестанским генерал-губернатором была получена телеграмма: «Все уголовные дела инородцев, возникшие по поводу привлечения их к тыловым работам, согласно Указу об амнистии подлежат прекращению»27.
5 мая 1917 г. Временное правительство приняло постановление о возвращении домой всех инородцев, призванных на тыловые работы, в том числе бежавших с работ, находящихся на сборных пунктах и не привлеченных к реквизиции.
В начале 1918 г. был организован специальный комитет помощи беженцам «Комбеж», появились специальные пункты снабжения хлебом и т.д. Советская власть провела переговоры с китайскими властями о возвращении бежавших кыргызов на родину. На границе с Китаем работала специальная комиссия, которая оказывала помощь кыргызам. Эти мероприятия оказали неоценимую помощь для спасения кыргызов, разлученных с родиной, вследствие невыносимой тяжести и разрухи в связи с подавлением восстания.
В феврале 1920 г. по указанию В.И.Ленина была создана Особая комиссия для оказания помощи беженцам из Туркестанского края, участвовавших в восстании. На эти цели советское правительство выделило 100 млн руб., из них 25 млн руб. золотыми рублями. Указанные средства пошли в основном на возвращение беженцев на Родину.
Тогда же в 1920 г. была создана специальная организация бедноты «Союз кошчи», которая явилась основной силой для проведения земельно-водной реформы. Указанная земельно-водная реформа 1920-1921 гг. была направлена на разрушение остатков колонизаторской политики. Благодаря этой реформе кыргызам были возвращены отобранные у них земли и землеустроены кыргызы-беженцы. В 1922 г. программа завершилась.
В 1924 г. нынешнюю Баткенскую область вывели из состава Самаркандской, а Ошскую и Джалал-Абадскую области отделили от Ферганской области. Так была создана Кара-Кыргызская автономная область, положившая начало возрождению кыргызской государственности.
Таким образом, в настоящей работе дается анализ на социально-экономическую и политико-правовую систему во второй половине ХIХ и начала ХХ в., чтобы выявить истинные причины восстания 1916 г. и определить степень ответственности российской и местной администрации.
Изучая 60-летнюю историю кыргызов в составе Российского государства, необходимо отметить, что государственная политика была направлена в основном на гармоничное вхождение, вливание кыргызского народа в состав России. Причиной же трагических восстаний послужили отсутствие социальной справедливости, отчуждение людей от собственности и противопоставление представителей этносов. Политической предпосылкой восстания 1916 г. явилось антинародное действие переселенческого управления, коррупционность административной системы.
Надо отметить, что в возникновении восстания были виноваты не только русские чиновники, но и кыргызские. Как отмечалось ранее, местные кыргызские чиновники составляли списки граждан, которые должны были направляться на тыловые работы. Как правило, это были представители бедных семей, а своих детей богачи отдавать не хотели. Волостные управители и другие должностные лица, которые толкали людей к восстанию, отошли от ответственности и во всем обвинили российскую администрацию и переселенцев.
С подачи руководителей восстаний создалось ложное мнение о том, что, разграбив и проявив жестокость в отношении к переселенцам, можно добиться успехов. В настоящее время не дана оценка деятельности руководителей восстаний, поскольку ими были допущены ошибки. Во-первых, они не смогли как следует подготовить восстание, несмотря на регулярно проводившиеся совещания должностных лиц. Во-вторых, руководители не прислушались к мнению противников восстания, которые говорили о его нецелесообразности. Так, например, Тургенский волостной управитель Кыдыр Байсариев выступил противником восстания, призывая других не делать ошибочных действий и думать о будущей судьбе народа.
Необходимо отметить, что в истории кыргызов ХХ в. найдется не так много событий, вызывающих столько споров и кривотолков, как восстание 1916 г. В советский период его рассматривали через призму теории классовой борьбы, поэтому характеризовали восстание не только как антиколониальное и антивоенное, но и как антифеодальное, направленное против царского режима и империалистической войны. В постсоветский период это событие в Кыргызстане изучалось более широко и без идеологических штампов, но при этом ему придавался некий националистический оттенок, чем пользовались некоторые политики, пытавшиеся заработать очки на националистической риторике.
Сегодня некоторые политики пытаются сделать себе имя, заверяя, что радеют за интересы кыргызского народа. В любом случае нельзя противопоставлять кыргызское и российское государства. Россия как была, так и остается нашим стратегическим партнером. Тем не менее нельзя отрицать масштаб трагедии 1916 г., и впредь нужно делать все, чтобы не допустить повторения таких трагических событий.
Однако важно помнить, что данные события не являются межэтническим конфликтом. В Указе Президента Кыргызской Республики [статья была подготовлена в рамках конференции, прошедшей в г.Москва 18 сентября 2015 г. – прим. ред.] об этом говорится: «Массовые волнения в Кыргызстане приняли характер восстания, причем не против русского народа, а против царского колониализма. Выступления кыргызов были поддержаны представителями других этносов. В Прииссыкулье отмечались случаи, когда русские крестьяне открывали огонь против царских войск»28. В исследованиях российских ученых также говорится, что местное население из числа русских и украинских крестьян-переселенцев в основном поддерживало восставших, однако в некоторых районах Кыргызстана возникли столкновения на межнациональной почве, но они были исключением.
Политическая жизнь сегодняшнего Кыргызстана постоянно бурлит от накопившихся проблем общества, и политическая элита вместо того, чтобы их решать, постоянно ссылается на какие-то внешние силы или на исторические события для того, чтобы отвлечь внимание людей от современных проблем.
Те же земельные вопросы, которые стали главной причиной восстания 1916 г., остаются нерешенными в современном Кыргызстане. В настоящее время появились крупные землевладельцы, которые имеют несколько сотен гектаров земли в личном пользовании, а рядовые граждане не имеют пяти сотых земли для построения жилища.
Коррупция в системе органов государственной власти приобретает небывалые масштабы, а в судебной системе, правоохранительных органах объемы мздоимства набирают новые обороты.
В настоящее время в Кыргызстане ситуация во многом напоминает начало ХХ в. Об этом говорят народные волнения, которые произошли в 2005 и 2010 гг.
Восстание 1916 г. – очень щепетильный вопрос, который требует детального изучения ученых. Сегодня даются разные трактовки тех событий. Некоторые люди, собирая односторонние факты, обвиняют противоположные стороны.
Много архивных документов о данных событиях хранится в Казахстане, Санкт-Петербурге, Омске, с ними нужно ознакомиться более детально. Задача исследователя заключается в изучении архивных материалов и на основании этого сделать объективный, научно выверенный вывод.
Необходимо создать условия для тщательного исследования еще не изученных материалов. Давая объективную историческую оценку событиям 1916 г., мы можем предостеречь от повторения подобных конфликтов в будущем.
Изучение исторического опыта и применение его положительных сторон на практике поможет дальнейшему совершенствованию политико-правовой системы Кыргызской Республики, отвечающей общедемократическим стандартам организации государственной власти.
Из сборника докладов Международной научно-практической конференции «Цивилизационно-культурные аспекты взаимоотношений России и народов Центральной Азии в начале XX столетия (1916 год: уроки общей трагедии)», прошедшей в г.Москва 18 сентября 2015 г.
1 Указ Президента Кыргызской Республики А.Атамбаева «О 100-летии трагических событий 1916 года» от 27 мая 2015 г. http://www.president.kg
2 Жиренчин К.А. Политическое развитие Казахстана в XIX – начале ХХ веков. Алматы, 1996. С. 125.
3 Проект положения об управлении Семиреченской и Сыр-Даринской областей от 11 июля 1867 г. СПб., 1867. С. 29.
4 Там же. С. 20–21.
5 Гродеков Н.И. Киргизы и кара-киргизы Сыр-Дарьинской области // Юридический быт. Ташкент, 1889. С. 205.
6 Гинс Г.К. В киргизских аулах: Туркестанский сборник. Т. 555. Ташкент, 1913. С. 331.
7 РГИА. Ф. 391. Оп. 3. Д. 844. Л. 119.
8 Там же. Оп. 2. Д. 1575. Л. 13.
9 Там же. Оп. 11. Д. 2. Л. 14.
10 Там же. Л. 20.
11 РГИА. Ф. 1152. Оп. 13. Д. 140. Л. 28.
12 ЦГА РК. Ф. И-75. Оп. 1. Д. 31. Л. 29.
13 ЦГА РК. Ф. 41. Оп. 1. Д. 331. Л. 281–282 об.
14 Там же. Ф. И-75. Оп. 1. Д. 18. Л. 54 об.
15 Там же. Д. 34. Л. 16.
16 РГИА. Ф. 1292. Оп. 1. Д. 1956. Л. 12.
17 ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 31. Д. 1128. Л. 211.
18 ЦГА РК. Ф. И-75. Оп. 1. Д. 34. Л. 24.
19 Там же. Л. 12 об.
20 РГИА. Ф. 396. Оп. 7. Д. 764. Л. 64.
21 Там же. Ф. 432. Оп. 1. Д. 422. Л. 84.
22 ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 31. Д. 1182. Л. 11 об.
23 РГИА. Ф. 1405. Оп. 530. Д. 934. Л. 22.
24 ЦГА РК. Ф. 77. Оп. 1. Д. 971а. Л. 12 об.
25 ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 31. Д. 1128. Л. 219.
26 ЦГА РК. Ф. 77. Оп. 1. Д. 971а. Л. 77 об.
27 РГИА. Ф. 1405. Оп. 530. Д. 1068. Л. 25.
28 Указ Президента Кыргызской Республики А. Атамбаева «О 100-летии трагических событий 1916 г.» от 27 мая 2015 г. http://www.president.kg
