Владимир Александрович Коротенко, кандидат философских наук, Иван Алексеевич Фукалов, кандидат исторических наук

Некогда территория современного Кыргызстана была ареной для масштабных климатических и экологических изменений. Величайший кризис в истории жизни на Земле был приурочен к переходу от позднепалеозойской эпохи ледникового климата к тепличному климату мезозоя, а его кульминация совпала с глобальным потеплением на рубеже перми и триаса. В перми была развита климатическая зональность наподобие современной - от влажных тропиков до ледниковой зоны реконструируют до десятка климатических зон и соответствующих им зональных биомов. Эти зоны располагались не вполне симметрично, особенно в ранней перми, когда высокие широты южного полушария были охвачены оледенением. С глобальным потеплением на границе перми и триаса широтная зональность климата и растительности стала менее дифференцированной и почти симметричной: приполярные холодноумеренные зоны исчезли, на их место сдвинулись (тепло)умеренные, место последних заняли расширившиеся семиаридные зоны, а зона влажных тропиков сократилась.

Нам, современникам таяния ледников и массового вымирания животных и растений, важно понять причины и механизмы случившегося 250 миллионов лет назад. Наиболее вероятная непосредственная причина самого массового в истории Земли вымирания - излияние сибирских траппов, самое масштабное в фанерозое континентальное вулканическое событие, сильно повлиявшее на атмосферу, гидросферу и климат всего земного шара. Его начало с высокой точностью совпадает с границей перми и триаса, и значительная часть траппов могла излиться всего за 0,1 млн лет. Судя по изотопным аномалиям углерода, выделение вызывающих аноксию и парниковый эффект газов за счет вулканизма и термального метаморфизма осадочных пород продолжалось весь ранний триас (5 млн лет), и сразу после его окончания началось восстановление биоты. Воздействие излияния сибирских траппов на биосферу могло оказаться особенно длительным еще и потому, что этот крупнейший эпизод платобазальтового магматизма не завершился расколом континента с образованием океана, в отличие от других крупных эпизодов.

В палеоистории Кыргызстана этот процесс сопровождался появлением новой фауны, которая оказалась представленной в отложениях на современном юге республики. Мадыгенская свита, имеющая озерно-речной генезис, выходит на поверхность в юго-западной части Кыргызстана восточнее кишлака Мадыген двумя обнажениями (местонахождениями): северным (Джайлоо_Чо) и южным (Мадыген; иногда это название так же применяется и для северного местонахождения). Максимальная мощность ее выходов составляет более 500 м. Обильные палеофлористические сборы позволяют датировать отложения свиты концом среднего или началом позднего триаса.

В комплексе мадыгенских животных преобладают насекомые, представленные сотней семейств из 20 отрядов. В нем также отмечены ракообразные, в том числе декаподы, остракоды и филлоподы (казахартры). Позвоночные представлены остатками двоякодышащей рыбы Asiatocera_todus sharovi, актиноптеригиями нескольких видов и семейств, хвостатого земноводного Triassurus sixtelae, хрониозуха Madygenerpeton pustulatu, цинодонта Madysaurus sharovi, а также небольших диапсидных пресмыкающихся Longisquama insignis и Sharovipteryx (ранее Podopteryx) mirabilis (Шаров, 1970, 1971а, б). Две последние формы, судя по отпечаткам кожных покровов на образцах, обладали способностью к пассивному полету, в связи с чем они не раз привлекали внимание исследователей.

Мадыген представлял собой межгорную речную пойму с минерализованными озёрами, старицами и эфемерными водоёмами в периоды разлива. Климат был сезонным аридным. Вероятно, озёра были низкопродуктивными, с малой концентрацией кислорода в воде, благодаря чему на их дне складывались специфические условия, которые препятствовали быстрому разложению мёртвых организмов. В большинстве местонахождений водная фауна, дышащая через жабры встречается редко (кроме рыб найдены остракоды, десятиногие ракообразные, двустворчатые моллюски и мшанки). Наиболее часто встречающимися жабродышащими организмами были листоногие ракообразные, населявшие временные лужи и мелководные пруды.

Особенностью Мадыгена было наличие плавающих печёночников, которые, вероятно, образовывали на мелководьях у берегов своеобразные плавучие «маты», на которых обитали различные беспозвоночные. На основании многочисленных находок акульих зубов в Мадыгене, была выдвинута гипотеза, что взрослые акулы приплывали из более глубоких вод (или из других водоёмов) на нерест на мелководья большого озера либо впадающих в него рек. Здесь они прикрепляли свои яйца к водной растительности. Появляющиеся молодые акулы какое-то время обитали на литорали, питались моллюсками и другой мелкой добычей. Пустые яйцевые капсулы смывались и захоранивались в низкопродуктивных зонах водоёма.

Исследователь Шаров выяснил, что палеоозеро, расположенное в триасе Мадыгена, было обителью десятка видов насекомых и мелких двоякодышащих рыб. Озеро Джайлучо было предположительно похожим на современные мелкие озера Дальнего Востока, но в триасовом периоде в них развилось множество водных семейств жуков, что стало причиной разнообразия фауны Мадыгена. Точно так же у озера Джайлучо протекала угленосная речка и его вода была сильно минерализована и низка по содержанию кислорода (там были распространены двоякодышащие рыбы). Вдоль берега высоких хвощей росли такие как гелофиты. Эта среда обитания была очень важна в эволюции насекомых, и происхождение жуков-адефаганов, настоящих мух и жуков в раннем триасе может быть связано с их экспансией в континентальные воды. Но важнейшим открытием стали два вида, о которых речь пойдет ниже.

Лонгисква́ма

Лонгисква́ма, или длинночешуйник необыкновенный (лат. Longisquama insignis), — ископаемая ранняя рептилия, обитавшая в триасовом периоде на территории современной Средней Азии. Единственный известный представитель рода Longisquama. Вид был описан в 1970 году советским палеонтологом Александром Шаровым на основе частичного скелета, обнаруженного им в Ферганской долине на территории современной Киргизии в урочище Мадыген (мадыгенская свита). Отличается от всех других известных ископаемых диапсид наличием длинных пероподобных придатков вдоль спины. Предназначение и расположение чешуйчатых спинных придатков также остаётся спорным — по наиболее распространённой в настоящее время теории, они располагались вдоль спины, обладали аэродинамической функцией и использовались животным для пассивного полёта. Вдоль спины животного располагаются очень длинные придатки своеобразной формы (описываемой некоторыми авторами, как форма хоккейной клюшки). Сам Шаров охарактеризовал их как видоизменённые чешуи. Голотип имеет семь спинных придатков, характеризующихся сложным строением. По его мнению, располагаясь в один ряд по бокам тела или на спине, они функционировали как парашют, позволяя рептилии совершать планирующий полёт. На эту гипотезу Шарова натолкнуло наличие схожих по его мнению анатомических черт у лонгисквамы и птиц: описанное им предорбитальное окно и сросшиеся ключицы — признаки, которые ожидались у вероятных предков птиц. Самым интересным было то, что в конце эти чешуи расширялись, образуя тонкостенные мешочки. Они видимо, выполняли роль nарашютиков, замедляя падение животного. Лонгисквама, по всей вероятности, обитала среди деревьев и питалась насекомыми, как об этом можно судить по мелким однотипным конусовидным зубам. При таком образе жизни такие парашютики были незаменимым подспорьем в охоте.

Шаровиптерикс

Следующим открытым ящером со способностью пассивного полета стал Шаровиптерикс (лат. Sharovipteryx mirabilis), Ногокрыл Шарова, вид вымерших планирующих пресмыкающихся из отряда проторозавров, живших во времена триасового периода (ладинский — карнийский века, 242—227 млн лет назад). Один из двух видов в семействе Sharovipterygidae и единственный известный представитель рода Sharovipteryx. Известен по единственной окаменелости, найденной в урочище Мадыген А.Г.Шаровым и впоследствии получившей его имя в качестве видового. В отличие от птерозавров, или летающих ящеров, основной каркас крыльев у ногокрыла Шарова создавался не передними, а задними ногами. Такого типа летательный аппарат обнаружен у рептилий впервые. Кости конечностей у ногокрыла были полыми (аналогия с птицами), что указывает на сравнительно малый его вес. Можно предположить, что эта рептилия также жила на деревьях. При передвижении по ветвям перепонка крыльев собиралась в складки, а при прыжке этого животного с ветки на ветку или с дерева на дерево растягивалась, как это происходит и у современных шерстокрыла или белки.

Открытие этих удивительных видов привело А.Шарова к выводу, что ранние рептилии использовали способность к пассивному полету применительно к охоте на насекомых, в изобилии водившихся на берегах озер и рек триасового и юрского периодов на территории Южного Кыргызстана. С высоких надводных камней и обрывов рек и пойм озер они плавно планировали вниз, при этом орудуя зубами в поимке крупных насекомых. Данные виды находились наверху пищевой цепочки Мадыгена, что позволило им эволюционировать в более улучшенные формы летающих ящеров.

Таким образом юг Кыргызстана стал одним из мест, где появились на свет летающие ящеры и где они преодолели барьер к полету. Всем известные динозавры, или гигантские ящеры, птерозавры и птицы – три родственные группы, произошедшие от сравнительно небольших рептилий, известных в науке под именем текодонтов, часть которых вела древесный образ жизни. Лонгисквама и шаровиптерикс относятся именно к этой группе рептилий. Среди текодонтов возникало, видимо, много вариантов приспособлений к планированию, парашютированию и полету, из которых только лишь один, характерный для птиц, оказался наиболее совершенным, выдержав на протяжении более чем 150 млн лет все перипетии борьбы за существование.

Отличный охотник за ископаемыми, Шаров собирал важные материалы из нескольких классических для палеозоя и мезозоя пунктов, главнейшим из которых был Мадыген. В поисках редко встречающихся полных образцов ортоптероидов и других крупных насекомых он организовал интенсивные раскопки и сбор различных ископаемых находок, ему посчастливилось обнаружить первых планирующих птерозавров в Мадыгене, что в свою очередь сделало Мадыген всемирно известным и им был создан неослабевающий интерес к этой местности среди исследователей. Тысячи окаменелостей, собранных экспедициями Шарова, до сих пор уникальны и составляют основу для исследований Мадыгена и всего палеоареала Кыргызстана. Именно благодаря неуемной исследовательской энергии А.Шарова, триасовый и юрский периоды истории Кыргызстана известны во всем мире, что ставит его имя наряду с крупнейшими для Кыргызстана исследователями его прошлого.

Список источников.

1. Воробьева Э.И. Триасовый цератод из Южной Ферганы // Палеонтол. журн. 1967. № 4. С. 102–111.

2. Добрускина И.А. Стратиграфическое положение флороносных толщ триаса Евразии. М.: Наука, 1980. 163 с.

3. Ивахненко М.Ф. Хвостатые амфибии из триаса и юры Средней Азии // Палеонтол. журн. 1978. № 3. С. 84–89.

4. Сенников A.Г. Подкласс Archosauromorpha // Ископаемые рептилии и птицы. Часть 1 / Ред. М.Ф. Ивахненко, Е.Н. Курочкин. М.: ГЕОС, 2008. С. 266–318.

5. Татаринов Л.П. О систематическом положении и образе жизни проблематичного верхнетриасового пресмыкающегося Sharovipteryx mirabilis // Палеонтол журн. 1989. № 2. С. 110–112.

6. Шаров А.Г. Своеобразная рептилия из нижнего триаса Ферганы // Палеонтол. журн. 1970. № 1. С. 127–130.

7. Шаров А.Г. Уникальные палеонтологические находки // Наука и жизнь. 1971а. № 7. С. 28–32.

8. Шаров А.Г. Новые летающие рептилии из мезозоя Казахстана и Киргизии // Тр. ПИН АН СССР. 1971б. Т. 130. С. 104–113.

9. http://www.time.kg/vremyakg/8488-doistoricheskiy-mir-kyrgyzstana-sharovipteriks-letayuschiy-yascher.html