При раскопках внутренней части гумбеза было обнаружено 13 потревоженных костяков погребенных. Они располагались в три ряда, все ориентированы головой на север. Скелеты лежали на спине в вытянутом положении. Черепа были очень плохой сохранности. Среди захороненных есть и мужские, и женские, и детский скелеты. На женском скелете были найдены бусы, лежавшие под головой. Бусины круглые и биконической формы.
Весь обряд захоронения погребенных свидетельствовал о том, что гумбез, вероятно, служил родовой усыпальницей и был построен, скорее всего, в XIV в. Для того периода характерен и размер кирпича. Здесь было также найдено двадцать медных монет, окисленных до такой степени, что надписи на них прочесть было невозможно. Но среди керамики очень много поливной караханидского и тимуридского времени.
Находки монет, керамики, обожженного кирпича, водопроводных труб и множества других предметов позволяют датировать расцвет жизни на поселении периодом X — XII вв. Материалы XIII–XV столетий на изученной участниками экспедиции территории встречались гораздо реже и в меньшем количестве, чем материалы предыдущего времени. Это указывает на то, что на поселении в этот период не было такой интенсивной жизни, как при караханидах.
Выводы экспедиционных исследований Д.Ф. Винника оказались довольно интересными: Кой-Саринское сооружение, несмотря на разрушительное монгольское нашествие, пережив кризис, продолжало существовать в XIII–XV вв. Жизнь на городище прекращается из-за погружения его на дно озера, что произошло на рубеже XV–XVI вв. На территории Кой-Сары существовал средневековый город, занимавший всю площадь городища, центр которого располагался в западной части. Археологические памятники Кой-Сары и памятники в окрестностях с. Богатыровка и Кавак составляли единый комплекс, что подтверждается существованием общей оборонительной системы и сходством керамики.
Подтвердилось предположение А. Бернштама о возникновении городища на территории Кой-Сары в VIII в., а прекращение жизни на городище относилось к XVI в. (Бернштам А.Н. Археологические очерки Центрального Тянь-Шаня.. — С. 97.), что подтверждается как находками монет, так и керамики. Не подтвердилось мнение В.В. Бартольда (Бартольд В.В. Отчет о поездке в Среднюю Азию с научной целью… — С. 47.) и Л.С. Берга (Берг Л.С. Озеро Иссык-Куль… — С. 107.) в том, что подводные развалины Кой-Сары являются постройками, возведенными китайцами в XVIII в. Изучение археологических памятников Кой-Сары затруднено сейчас, потому что этот район долгое время находился под водой. Культурный слой и глинобитные постройки размыты. Постройки из обожженного кирпича разрушены местным населением. Волнами озера археологический материал рассеян на большой территории, что затрудняет установление топографии существовавшего здесь некогда города.
Исследованиями отряда в 1960 г. установлено, что подводных развалин в урочище Кой-Сары в настоящее время не существует. В то же время археологические работы на территории Кой-Сары должны продолжаться, т. к. новый материал позволит уточнить историю этого интереснейшего археологического объекта (Винник Д.Ф. К историко-топографическому изучению урочища Кой-Сары... — С. 25–43.).
Подводная экспедиция Д.Ф.Винника - "ДворецТимура" 1960г.
В 1967 г. недалеко от большого и древнего кыргызского села Барскоон, что на южном берегу озера Иссык-Куль, в урочище Кок-Ой распахивали древние курганы под пашню. Впрочем, не все равнодушно взирали на гибель древнего памятника. Учащиеся барскоонской средней школы во главе с учителями М. Узакбаевым и К. Ибраимовым попытались спасти возможное. Школьники хотели раскопать один из разрушенных курганов. Довести работы до конца ребята не сумели, однако на их долю выпала редкая удача –открытие клада ремесленника сакского времени с набором как готовых изделий, так и отходов производства.
Сейчас трудно установить действительное количество изделий и отходов производства, погребенных в кургане, т. к. часть из них разошлась по рукам, а частью — обрезками и обломками металла — юные исследователи пренебрегли. Свои находки они принесли и безо всяких аннотаций оставили в школьном краеведческом музее. Посетившие вскоре музей ученые из Академии наук В.П. Мокрынин и В.М. Плоских оценили находки и получили согласие передать их в музей Института истории (где они хранятся и сейчас). Три экземпляра позже были переданы в формировавшийся музей КРСУ.
Фигурные бляшки по форме и характеру изображения можно подразделить на три типа: зооморфные, геометрические и растительные.
Первые представлены тремя видами. Прежде всего это личина «улыбающегося» тигроподобного хищника между двумя вертикальными гофрированными рамками. Контуры губ, носа, глаз, ушей и косых треугольников на щеках даны выпуклой линией, высоко поднятые изогнутые брови контррельефны. На каждой рамке — по шесть гофр, крайние из них имеют отверстия для крепления.
Второй вид — личина «угрюмого», похожего на волка существа между двумя вертикальными рамками с шестью гофрами на каждой. Всего насчитывается их 19 штук. Причем линия рта отсутствует, нижний обрез проходит под крыльями широко раздвинутых ноздрей. Способ изображения черт личины и крепления идентичен описанному выше.
И, наконец, третий — личина кабана между двумя вертикальными рамками с восемью гофрами на каждой. По сторонам пятачка — две пары клыков. Все черты личины рельефны.
Крепилась бляшка при помощи сквозных отверстий на крайних гофрах. На одной из бляшек в правом верхнем углу пробито два отверстия рядом.
Геометрические бляшки по форме и орнаментике более разнообразны. Здесь имеются прямоугольные со сложным рельефным орнаментом из вытянутых вертикальных волют и завитков, обрамленных по краям гофрами. Не исключено, что перед нами вариант изображения широко известного мотива «дерева жизни». Интересны найденные 16 зиккуратообразных бляшек. Каждая — с тремя ступеньками и имеет у основания шесть гофр.
К группе с растительным сюжетом можно отнести два вида бляшек. Это найденные 16 изделий с изображением трилистника с вертикальными центральными и расходящимися в стороны боковыми лепестками. Есть и одна цветкообразная розетка с двенадцатью рельефными лепестками, расходящимися от круглой чашечки.
Вместе с бляшками сохранились обрезки металла. Толщина их соответствует толщине художественных бляшек. Есть среди обрезков и заготовка для четырехугольной бляшки, которая, видимо, уже подвергалась штамповке, но потом опять была прокована. Имелся фрагмент пластины, из которой вырезана бляшка с тремя острыми зубцами, и часть пластины, послужившей для изготовления трилистника.
Клад был в свое время зарыт в насыпи кургана, по всей вероятности, в IV в. до н. э. Критерием для датировки явилось близкое сходство, доходящее до тождества, барскаунских медных бляшек с золотыми бляшками, усыпавшими одежду «золотого человека», найденного казахстанскими археологами в кургане «Иссык». По аналогии с «золотым человеком» можно определить, какие части одежды украшали те или иные формы бляшек. Такую одежду не мог носить ни рядовой пеший общинник, ни даже более богатый конный воин. Обладатель украшений мог принадлежать к высшим слоям кочевого общества. Сейчас установлено, что погребенный в кургане «Иссык» принадлежал к царскому роду и одновременно был носителем жреческих функций. Сам факт наличия богатых одеяний в совокупности с громадными курганами, которые сородичи насыпали только некоторым из умерших, свидетельствует о далеко зашедшем социальном расслоении саков Тянь-Шаня. Анализ характера изображений на бляшках уводит нас в мир Авесты и зороастризма, с которым, как представляется, были знакомы и саки Прииссыккулья.
Подводная экспедиция Д.Ф.Винника - "ДворецТимура" 1960г.
Барскаунские находки стали интересным материалом для суждений об идеологии и о культурных связях саков. Особая ценность клада — в обломках и обрезках металла, которые являются неоспоримым доказательством древнего местного производства высокохудожественных изделий, вошедших в науку под названием «скифо-сибирский звериный стиль», «сакское искусство» (См.: Мокрынин В., Плоских В. Клады в Кыргызстане: мифы и реальность // Мокрынин В., Плоских В. Археология и история Кыргызстана. Избранное. — Бишкек: Илим, 2010. — С. 173, 194–195.).
В августе 1976 г. молодые люди из с. Чельпек, расположенного в 8 км к югу от Каракола, в обрыве оврага у села случайно обнаружили комплекс бронзовых предметов. Обстоятельства находки и порядок взаиморасположения предметов клада выяснил Д.Ф. Винник, который передал клад в Государственный исторический музей.
В числе находок был также стол с бортами высотой 6 см. Края бортов отогнуты под прямым углом во внешнюю сторону, образуя полосу шириной 4,5 см. Стол четырехугольный, но несколько асимметричный. Вес стола составил около 50 кг. С нижней стороны его по углам сохранились следы крепления ножек в виде изогнутых валиков, которые с верхней стороны удерживались широкими заклепками. К бортам с двух сторон прикреплены ручки. Стол имел четыре ножки в виде женских фигурок. Сохранились только две фигурки, они идентичны, высотой в 22 см, выполнены реалистично: лица удлиненной формы, отчетливо видны уши, брови, глаза, нос, рот. На голове — обруч шириной 1 см, он служил для крепления к поверхности стола. Руки фигурок обнажены до плеч и подняты, в локтях чуть согнуты, у запястий браслеты шириной до 1 см.
Одежда состоит из кофты и юбки. Кофта с короткими рукавами, украшена спереди полосой с рисунком в «елочку». Внизу кофта заканчивается полукругами. Юбка с резко обозначенными фалдами, перевитыми вправо, книзу расширена. Фигуры внутри полые.
На боковинах двух котлов имеется по одной ручке. Края котлов рваные и местами погнутые. Верх одного из котлов украшен фигурками яков. На сохранившемся обломке остались только две фигурки. Животные лежат, подогнув ноги, головы повернуты в анфас. Изображения выполнены исключительно реалистично. Удивительно верно передана спокойная поза отдыхающего животного. Фигурки полые, длина их 7 см, высота — 4 см.
Перечисленные предметы были случайно обнаружены в обрыве оврага с западной стороны с. Чельпек. На глубине 1,5 м находился стол, на нем лежали фигурки женщин, боковины котлов и мелкие обломки чугунного котла. Рядом со столом обнаружены следы костра, фрагменты лепной керамики, железного котла и кости барана.
Чельпекский клад представлял собой жертвенник, который служил для отправления обрядов, связанных с почитанием огня. Культ огня имел широкое распространение в среде многих скотоводческих племен, в том числе и у ранних кочевников Кыргызстана — саков и усуней (Винник Д.Ф. Работы Иссык-Кульского археологического отряда… — С. 83–102.).
Наибольшее сходство клад из Чельпека имеет с предметами иссык-кульского жертвенника, опубликованного Б.М. Зимой: (Зима Б.М. Иссык-кульские жертвенники… — С. 11–19; Бернштам А.Н. Историко-археологические очерки Центрального Тянь-Шаня и Памиро-Алая... — С. 31–33, 43.) аналогичны форма столов, технология изготовления, близки даже размеры. Ножки первого стола из с. Семеновка орнаментированы таким же рисунком, что и кофта женских фигурок-ножек из Чельпека. В обоих жертвенниках имеются скульптурки яков и котлы. Характерным для жертвенников является и то, что в обоих случаях они обнаружены на древних могильниках.
Жертвенники из Семеновского ущелья и чельпекского могильника ученые датируют сакским временем (V–III вв. до н. э.), т. е. тем же составным сако-усуньским периодом и связывают с зороастрийским культом.
Пионером научного исследования подводных памятников Иссык-Куля в XX в. следует считать известного кыргызского археолога Д.Ф. Винника, начавшего обучение студентов-волонтеров подводной археологии (гидроархеологии), работе с аквалангом и исследования озера Иссык-Куль в 1959 г.
Первые специальные подводные исследования Институтом истории АН Кирг. ССР (руководитель экспедиции — Д.Ф. Винник) в 1958–1960 гг. показали, что под водой оказались затопленные древние (сако-усуньские) курганы и средневековые поселения. Была высказана гипотеза, что найдены следы (кирпичные стены, водопроводные трубы, камни мостовых, глазурованная керамика) легендарного «дворца Тимура», о котором писали средневековые авторы. Были ориентировочно намечены перспективные объекты затонувших памятников.
(продолжение следует)