Итак, выборы состоялись. Худо ли, бедно ли, однако опять-таки впервые в постсоветском пространстве Кыргызстан оказался на высоте. Неизвестно еще, завершится ли все это мирной передачей власти, но уже сегодня можно говорить о новом этапе истории Кыргызстана.
Мы же вернемся к периоду восстановления кыргызской государственности, когда СССР только распался, когда ломались все прежние устои, крушился прежний коммунистический режим, и страна, прежде именуемая Советским Союзом, погружалась в хаос.
Социально-политические процессы в стране в те годы развивались под влиянием впечатляющих «пейзажей» разрухи в экономике, разлома социальных структур, геополитических сдвигов 1992 года. Это, естественно, отразилось на отношении населения к текущему состоянию и, как следствие, к самим проводимым реформам. Учитывая наличие существенных различий в характере и темпах экономических реформ в разные периоды, парадоксальным можно считать, что практически везде, в целом, негативное отношение перевешивает позитивное...
Подтверждением перечисленных причин являются выводы анализа положения дел в СНГ, проведенного в декабре 1992 г. ЮНИСЭФ и ВОЗ в 14 странах бывшего СССР. Приведем краткие выдержки.
В выводах отмечается, что страны находятся на пороге «крупномасштабного социального взрыва». И констатируется резкое ухудшение состояния системы здравоохранения в связи с тем, что в республике средств, отпускаемых на нужды здравоохранения, хватает лишь для того, чтобы покрыть третью часть потребностей.
Отмечается также, что за резким ростом цен на продукты питания не поспевают размеры заработной платы и, как следствие, «над значительной частью населения СНГ нависает угроза голода. Миллионы людей питаются нерегулярно, наблюдается чрезмерное потребление хлеба и картофеля». «Ситуация быстро ухудшается, - подчеркивает ЮНИСЭФ, - во многих регионах три четверти населения живут в нищете».
Для полноты картины следует добавить и новое явление для населения бывшего Союза - безработицу. На 1993 г. прогнозировалось ЕЭК ее рост и к концу года ожидалось, что резервная армия труда в стране достигнет 1,2 млн. человек.
Доходы рабочих и служащих, по оценкам, упали в 1992 г. на 21-27% в Туркмении и Узбекистане, до 59-60% в Кыргызстане и Таджикистане. Еще более стремительно снизились доходы у сельского населения: от 33-35% в Туркмении и Узбекистане до 64-70% в России, Кыргызстане. Молдове, Таджикистане.
В стране резко возросло и число зарегистрированных преступлений в среднем на 30% (исключая Туркменистан, где их число снизилось на 4%). Наибольший прирост - в Таджикистане и Кыргызстане - 50%, Азербайджане и Армении - на 33%, в России - на 28%, минимальный прирост - 18% в Беларуси, 19% - в Казахстане.
Таким образом, наше государство, несмотря на все различия темпов, характера экономических и политических реформ не сумело стать для большинства своего населения гарантом его жизнеобеспечения и безопасности. Жизнь в отсутствии гарантий - принципиально новая социально-политическая ситуация в стране, где ранее жители ощущали себя гражданами своего государства. Эти новые условия явятся основной доминантой развития социально-политических событий в Кыргызстане в 2005 г. Напряженность от таких новых реалий испытывает на себе не только население, но и власти. Проблема укрепления власти, которая тогда находилась в состоянии неустойчивого равновесия, стала основной проблемой 2005 года.
Действительно, почти повсеместно реформы, проводимые властями, не поддерживались населением. О чем прямо свидетельствуют данные «Евростата». Например, ответы на вопрос «Что принесет создание рыночной экономики вашей стране: пользу или вред?» - распределились следующим образом: Россия: вред - 44%, пользу - 37%, Молдова - 50 и 41; Латвия - 48 и 36; Украина - 46 и 34; Беларусь - 56 и 32; Армения - 56% и 31% соответственно. Таким образом, почти везде (исключая Грузию и Эстонию) большее число видят в рыночной экономике «вред», чем «пользу», фактически налицо, во-первых, раскол общества по отношению к сути реформ, а во-вторых, в большей мере их неодобрение.
Западные политологи уже пишут причины такого феномена. Так, Уилл Хаттон («Гардиан», 31 марта), анализируя процессы в бывшем Союзе, пришел к выводу: «Едва ли экономисты были когда-либо так вовлечены в сферу политики, имея возможность составлять планы и программы, далекие от культурного социального и политического контекста, в котором они существуют. Процесс реформ превратился в техническую проблему, его успех ставится в зависимость от наличия политической «воли». Трудно себе представить более упрошенную концепцию».
Такое мнение не лишено оснований. Вопрос в том, как, исходя из сегодняшнего положения, могут развиваться социально-политические процессы в стране. Несомненно - они везде будут иметь свою специфику. Но есть и общие тенденции. Сложность разрешения проблемы власти обусловлена во многом следующим противоречием. Политические силы, которые привели тогдашних руководителей государства на Олимп власти, оказались способными разрушить старую однопартийную политическую систему, но не создать новую - плюралистическую. Как партии-разрушители они не опирались на мощную социальную базу. Нынешняя потребность лидеров страны в создании такой социальной базы вступает в противоречие с курсом проводимых реформ, которые ущемляют жизненные интересы большей части населения.
Отсюда постоянные колебания: от зачатков «сильной» диктатуры до полной «немощи» правительства. Укреплению власти демократического типа препятствует маргинализация общества, распад его социальной структуры. Проблема «кристаллизации» новой социальной структуры в русле демократических реформ выдвигается на передний план.
В разных странах «кристаллизация» социальной структуры может иметь разную основу - национализм, религиозный фундаментализм, патриотизм, корпоративные принципы и т.д. К сожалению, в государстве пока не удается найти адекватное политическое оформление катализатора новой социальной структуры.
