Кыргызы человека, совершающего традиционный языческий религиозный ритуал, называли бакшы (если мужчина) или бюбю (если женщина). Кыргызский язык также сохранил слово «багшан», что означало группу людей-общину или группу людей состоящее из нескольких общин. Кыргызы говорят «бир бакшан эл келди». Здесь речь идет о населении одного рода, племени или кишлака. Кыргызское слово «баг» имеет много значений, одними из которых являются баг-счастье, дерево (родовое древо), а также смотреть (за ребенком), кормить, заботиться о племени и народе. Отсюда, багуучу (от «баг-смотреть»; кормитель/кормящий народ, в отношении вождя рода или кагана). У тюрко-монгольских этносов начиная от хунну до нового времени, кочевники вождя племени называли багадуром или баатыром (более позднее время). По понятиям кыргызов и других кочевых народов слово «багадур» или «баатыр» (в значении вождь племени) скрывал в себе несколько смыслов. Например, он, прежде всего, вождь племени, всегда заботящийся о народе, вождь-человек широкой души, воин с храбрым сердцем и т. д.
В этой связи мы предлагаем, в рассмотрении вопроса о происхождении терминов «баг» и «чуб» не ограничиваться лишь регионом проживания хунну, юэчжи и усуней. Известно, что во II в. до н. э. начали постепенно продвигаться в западном направлении и достигли Греко-Бактрийского царства и Ферганской долины, откуда вышли среднеазиатские хунну-известные под названием алты чуб согдак. Здесь же следует отметить, что имя вождя хунну «маодунь»/модэ (багадур) [62.] имел сходство с названием владения Бактрия, а также столицы усуньского правителя кунбага –Баккат [380.– С. 31; 298.–С. 89.].
Возможно, это говорит о том, что термины «чуб» и «баг» в древности широко использовались не только в обозначении административного деления рода, племени и названия столицы вождей, но и применялся для обозначения военачальника, военного лагеря, армии, ополчения и т.д.
Отсюда, мы полагаем, что происхождение титула «шаньюй» мог быть связан с административно-политическим термином «чуб», который утвердился на языке степных кочевников в форме «жабгу» или «жабгюй». В кыргызском языке понятие «жубсан» значит «счетное числительное». Предложение «жуб-жубу менен келишти», буквально переводиться «каждый пришел со своей парой» или «пришли, не врос, а вместе», что указывает на собирательный характер слова «жуб». В этом смысле значение «чуб» соответствует значению «багышан» («бир багшан эл»). Отсюда, можно предполагать, что титул «шаньюй»/«жабгу» и юебаньские этнонимы «чумугун», «чуми», «чуваш», «юебань»/«юечжань», «чубань», кыргызский «чубак» (род племени нойгутов у кыргызов) своим происхождением могли быть обязаны термину «чуб».
В таком случае, «шаньюй» мог соответствовать древнему титулу кочевников «жабгу» («жабгюй»), исходящему от военно-административного термина «чуб» или «жуб». «Жабгу» был высшим титулом в государстве Кангюй и Юэчжи, что может стать свидетельством родства вышеуказанных этносов. Отсюда, можно сделать вывод, что хунну, кангюйцы, юэчжи, чеши, усуни, древние кыргызы говорили на тюркском языке.
А. Н. Бернштам в этнонимах «асии» («ас», «аз», «ис»), «усунь» и «кушань» видел тохарскую передачу названия «усунь» [62.– С. 99.], что больше говорило в пользу о тюркском (азийском) происхождении усуней. Однако, для большей убедительности (в соотношении «асии» («ас», «аз», «ис»), «усунь» и «кушань») целесообразно обратить внимание на названия родов кыргызского племени четырех тамговых азыков –бору, козугун, байкючюк и бычман. Бору (волк) и козугун (от башкирск. «козгон-ворон») упоминались в качестве тотемных оберегов в усуньском генеалогическом предании, что полностью подтверждает этногенетическое родство асиев, усуней, асиги и азыков.
Как нам кажется, усуньский титул «кунбак» вполне сопоставим с именем Кулбак, упоминаемого в наскальных рунических текстах, упомянутых М. Кашгари. В надписях сказано: «Тенири уулу Кулбак» [397.– С.131]. Очевидно, что в данном случае речь идет о вожде племени, получившем власть от Тенира и наделенном правом возглавлять войско. Поскольку первая часть термина «кулбак» «кул-» означает «кол» -«войско». Следует отметить, что это слово также имел сходство с северокавказским термином «гельбах» [156.– С. 172-191], который также сложен из двух слов «гель» («войско») и «бак» (смотреть, «заботиться») и т.д. Отметим, что по смыслу и значению «кулбак» и «гельбах» соответствуют военно-политическим терминам «карачи» (от «кара»- «смотреть», «заботиться») и «илек хан» («ил» - «войско»), которые использовались в государствах более позднего периода.
Следовательно, в средние века произошло структурное изменение в титулатуре кочевых племен Центральной Азии, в результате которого вместо старых «кунбак» и «кулбак», появились новые титулы «карачи бей», «илек хан» и другие. Отсюда можно утверждать, что усуни были тюрками. Значение главного титула в государстве «кунбак» («бак») по содержанию близко и соответствует тюркскому титулу «карачи бей».
Отметим, что усуньский «кункат» можно сравнить с названиями столицы караханидского государства Куз улуш или Куз Ордо. После захвата города Баласагына кара китаями, он был переименован в Хосун Ордо [132.– С. 264, 357]. Любопытно, что если в одних случаях, был применен термин «кун», то других термины «куз» или «хосун».
Однако, следует омтетить, что многие центральноазиатские народы для обозначения кочевого лагеря использовали слово «кош». Например, на монгольском языке «кош «жилище, дом», кошилик «палатка, запасная юрта»; кыргызском кош «запасная юрта, кочевой лагерь»; туркменском гош «полевой стан»; чагатайском кош «кочевой лагерь»; древнетюркском кош «запасной». На современном калмыцком языке это слово существует в форме «хош» в значении «временная стоянка; полевой табор», а также «вторая юрта (при главной)» [335.— С. 108—115.].
Как нам кажется, титул усуньского кунбага правильнее читать и понимать как «кузбаг», что обеспечивает его полное соответствие с названиями резиденций караханидов «куз балык», «куз улуш» и «куз ордо». Отсюда, термин «куз», «кушан», «хосун» можно сравнить с наиболее популярным военно-политическим термином «кошун»/армия/войсковое ополчение, что указывало на их связь с терминами «сила» и «могущество».
Отметим, что существование параллельной к «багкату» формы «кункат» уже не может повлиять на наши выводы. Отсюда мы можем утверждать, что название столицы Усуньского кунбага имело военно-политическое значение, такое же какой имел титул предводителей усуней. Значение же «кункат/кузкат» соответствовал термину «куз ордо караханидов и последние как названия столиц двух государств, несомненно, прежде всего, имели военно-политический характер.
Следовательно, если город Багкат имел административно-территориальное значение, то Кункат военно-политическое, что мы обнаруживаем у средневековых кочевников Центральной Азии.
Отсюда, можно заключить, что Кункат представлял собой военное поселение или военный лагерь, где находились казармы, для военнослужащих, которые обеспечивали охрану княжеской ставки. И это соответствовала кочевой жизни усуньского народа, где в столице кунбага решались самые важные и актуальные проблемы общества и государства. Здесь были сосредоточены все властные структуры, располагался владыка со своим войском и его аппарат управления. Т. Джуманалиев поэтому поводу пишет, ставка выполняла функцию аппарата управления и была своеобразным правительством государства. Кроме того, ставка ведала двумя важнейшими сферами деятельности-имуществом правителя и его армией» [132.– С. 91.]. Следовательно, термин «кун» (или «куз/кыз»), прежде всего, имел собирательное значение.
Таким образом, основываясь на вышеизложенное можно полагать, что титулы древних кочевников не редко использовались для обозначения военно-политических союзов или военно-административно-территориальных делений, что представляет в данном случае хуннский титул «шаньюй»/«жабгюй» и усуньский титул «кунбаг». Следовательно, предводителя военно-политического союза усуньских багов называли «кунбаг», под коим понимали вождя военно-политического союза или административно-территориального деления, наделенного властью свыше. У хунну эта роль отводилась шаньюю/жабгюю, а титул «тенир кут» больше имел религиозный характер, символизирующий наделение его носителя властью Тениром.
Табылды Акеров, кандидат исторических наук, директор Института этнологии Международного университета Кыргызстана.